Колесница бога

— Это возможно, как говорят старые папирусы. Но в этом есть опасность. Боги могут разгневаться и сокрушить тебя. Но это не обязательно. Ты знаешь миф об Абаке?

— Я знаю миф об Абаке.

— Значит, ты знаешь правду. Я могу показать тебе правильное направление. После этого твоя судьба будет в твоих руках.

Но мысли Одана были уже далеко. Он видел, — как будто молния озарила перед ним его путь. Он видел.

И святотатственное желание стать богом овладело им. Может, это и богохульство, оскорбление богов, но Одан-полубог увидел перед собой блистательную перспективу, и эта идея овладела полностью его мозгом. Асхурнакс все говорил.

— Одан-Кудзук. Ты можешь стать богом. Но я предупреждаю тебя — ты можешь навлечь на себя гнев богов. И тогда опасности обрушатся на тебя и твою душу. Ты можешь оказаться навечно в глубинах семи адов. Я не знаю, получится ли у тебя, но ты можешь ЭТО сделать.

— Да, я могу ЭТО сделать! Одан-Кудзук может стать богом!

Глава 18 ЧЕРВИ

— Шанадул, — сказал король и жестом отослал придворного, который принес петицию, написанную на глиняной табличке, высушенной до алмазной твердости. — Потом, потом. Шанадул, — снова повторил он. Одан стоял с поджатыми губами возле стола, за которым сидел король. Лучи утреннего солнца проникали в комнату через окна. Из сада слышалось пение птиц. Уже все было готово, чтобы пуститься в путь через пустыню в колесницах, и Анкиду настоял, чтобы Одан взял его с собой. Это могло быть последнее путешествие Одана на колесницах, так как с этим придется покончить, когда он станет королем.

— Да, король… отец. Мне нужно побывать там. И мне надоела эта бессмысленная жизнь во дворце.

Неб-Айн-Ке откинулся в кресле. Он нахмурился.

— Неужели ты думаешь, что такая жизнь нравится мне? Но, сын мой, если ты хочешь стать королем, тебе нужно многому научиться. И самое главное — научиться скрывать истинные чувства.

— Ты хочешь, чтобы я тебе лгал?

— Нет, нет, — король потер подбородок. — Нет, ты сын бога, и тебе нет необходимости играть передо мной словами. Что тебе нужно в Шанадуле?

И Одан солгал.

— Я должен заплатить долг старому другу… вознести молитвы, принести жертву. А кроме того, если я собираюсь стать королем, то я должен знать, что лежит вдоль Золотой дороги до Шанадула.

— Да, вознесение молитвы и жертва — достаточно веская причина. Но второй довод мне больше по душе.

Итак, все было улажено.

В этот день Одан носился в колеснице по пустыне, наслаждаясь быстротой езды. А позже, смывая с себя пыль и пот в ванне, Одан сказал Анкиду:

— Все улажено. Я в ближайшие три дня еду в Шанадул.

— И я с тобой!

— Я рад, Анкиду. Мы поедем с небольшим отрядом, чтобы никто не знал о нас.

— Говорят, что в Шанадуле есть великолепные исполнительницы танца живота, способные околдовать любого мужчину.

— Женщины для меня ничего не значат… — начал Одан. А затем, чтобы сменить тему, он сказал: — Я ищу идеальную девушку, Анкиду.

— А я уже нашел себе, мой принц. Но она не замечает меня. Однако я ношу ее образ в сердце своем, чистый и непорочный. И если кто-нибудь станет ее мужем, я зарублю его без всякого сожаления.

Одан был слишком занят своими мыслями, чтобы думать о любовных делах Анкиду. Следующие два дня они готовились в путешествие. И на третий день они выехали через восточные ворота Эреша на Золотую дорогу, ведущую в Шанадул.

Одан все время внимательно рассматривал всех придворных, ища руку с бородавкой. Это уже стало у него привычкой. Он автоматически бросал взгляд на левую руку каждого нового человека. Но когда он наконец увидел эту бородавку и узнал ее — события приняли новый, пугающий оборот…

Их путь лежал через Золотую песчаную пустыню. Их колесницы неслись легко и быстро. Бурдюки были полны воды. Звезды над головой были яркими и огромными. Воздух обжигал жаром днем и холодом ночью. Но здесь, в суровой пустыне, Одан нашел какое-то облегчение для души. Это была жизнь для него. И все же богохульные мысли теснились в его мозгу, и спать он ложился с проклятием на губах. Нет, он не был счастливым человеком. Но он и не был человеком. Он был получеловеком.

Шанадул оказался городом, который сильно отличался от тех городов, где он бывал. Города Реки были ограничены ее берегами, а Шанадул на берегу Сладкого моря расположился на холмах, окаймляющих гавань. При виде этого города дух захватывало. Одана радовало все, так как он ближе и ближе подходил к своей цели. Он сделал все, что обещал. Нашел место рождения Надьюла-Квика и очень сожалел, что никого из его ближних не осталось в живых. Он поставил в городе каменную стелу с надписью: «Лучший из фехтовальщиков, когда-либо путешествовавших по Реке, любимый всеми богами и его друзьями». И далее: «Воздвигнута в память друга Оданом, принцем Эреша. Слава Анки! Слава Задану! Слава Ке!»

Анкиду, глядя на стелу, сказал с улыбкой:

— Ты еще не упомянул здесь Одана Эн-Ке, мой принц.

— Я думал об этом, но не осмелился. Этот Надьюл был очень горячим учителем и неоднократно причинял мне боль, наносил синяки.

— Но, может, Надьюл хотел этого.