Колесница бога

Одан почувствовал, что тугие объятия, сковывающие его, ослабевают. Ведь в тело, охваченное параличом, все мышцы которого окостенели, игла не смогла бы войти, и поэтому Равен была вынуждена освободить его от заклинания, прежде чем ввести в него яйца. И Одан был готов.

Простой смертный не смог бы устоять перед этим кошмаром. Он был бы охвачен ужасом омерзением при виде белой массы копошащихся червей. И он лежал бы беспомощный и позволил бы делать все что угодно без применения заклинания.

Но Одан был Хекеу. Он мог бы и не быть полубогом. Но он воспитывался среди Хекеу, он был настоящий зумен, Кудзук, и носил имя саблезубого льва.

Черная игла ударила.

Одан двинулся.

Бронзовое лезвие сверкнуло, как свирепая молния в полутемной комнате.

Червь вскрикнул.

Отросток, наполненный яйцами, с иглой на конце, упал, и с обрубленного конца закапала молочная жидкость с тошнотворным запахом. Червь отпрянул назад. По коже его заметались разноцветные полосы. Но Одан не дал Равен шанса. Меч поднимался и рубил, поднимался снова и снова рубил.

Лохмотья, обрубки червя падали на камни. Масса извивающихся червей моментально исчезла. Зловещее сияние превратилось в болезненно-алое.

Камни исчезли. Одан вдохнул свежий воздух. Эта подземная комната для кормления оказалась иллюзией, как и все остальное. Только огромный червь был реальным.

Равен, женщина-червь, была реальной. И теперь ее окровавленные останки валялись между камнями. Некоторые еще шевелились, сохранив в себе остатки жизни. Одан методично разрубил каждый кусок на ленты. Он был уверен, что яйца не выживут здесь.

Затем он вытер меч о траву, выбрался из расщелины и пошел обратно к Сялу.

Он нашел некромана сидящим в том же положении, с развернутым папирусом на коленях.

Сялу был мертв.

На его одноглазом лице застыло выражение ужаса, навеки запечатленное смертью.

Одан взял свиток и аккуратно свернул его.

Он пошел обратно к колеснице.

Он остановился.

Он посмотрел вверх, сквозь густые переплетения ветвей.

На лице его не было страха или ужаса. На лице Одана-полубога было выражение гнева ярости, дикой первобытной ненависти.

Он закричал в небо со всей силой страсти, гнева:

— Эй вы, боги! Вы, кто играет людьми, как дети игрушками! Я Одан! Я Одан сын бога! Кто же из вас мой отец? Отец, неужели у тебя нет мужества, неужели ты трус, являющийся только по ночам?

Зловещие раскаты грома раскололи небеса.

Одан вскочил в колесницу и помчался прочь от деревьев, прочь от солнца, прочь от неба, населенного богами.

— Я презираю вас, боги! Я должен быть богом! Я должен узнать своего отца, и я должен выразить ему почтение, которого он заслуживает. Но если он прячется под другим именем — Одан Эн-Ке! Существует ли он?

Он остановил колесницу и встал, подняв голову вверх. Его всегда сутулое тело выпрямилось. Он с вызовом смотрел в голубой купол.

— Я сын бога! Кто ответит мне, Одану? Приди, могущественный бог, кто бы ты ни был! Приди и ответь сыну!

И рядом с солнцем высоко в небе поднялось второе солнце.

Глава 19 ЗАГОВОР БОГОВ

— Я Ниргаль Эн-Теус! Я Огненный Ниргаль! Кто ты, называющий меня своим отцом — назови себя, смертный! Встань, чтобы отец мог видеть.

Голос бога громом прокатился по небу. Он звучал из сказочной колесницы. Ослепительное солнце освещало все небо. Земля, казалось, была охвачена пожаром при появлении бога огня.

— Я Одан! Я Одан Кудзук! Ты признаешь меня своим сыном, Ниргаль Эн-Теус?

— Ты говоришь языком богохульника! На колени, пес!

— Если я твой сын, разве я пес?

В небесах вспыхнуло пламя. Это пламя обрушилось на землю, опаляя деревья, траву, сжигая их. И в этом огненном урагане стоял Одан, выпрямив свою вечно сутулую спину, подняв большую голову, с вызовом глядя в небо.

— Я Ниргаль. И я создал сына, чтобы он служил мне. Ты, кто называет себя Одан. Никакого Одана Эн-Ке не существует.

— Если я твой сын — я полубог. И я должен стать богом.

— Ты презренное ничтожество. Бог — это дерзкая шутка.

— Я знаю миф об Абаке.

— Может, и знаешь, но не понимаешь. Брось это, сын, брось. Ты сотворен с определенной целью — служить мне. Вместе мы сокрушим великих и возвысим слабых. Вместе мы зароем гордые стены Эреша в речной ил и все возьмем себе.

Одан чуть не выкрикнул то, что узнал от Равен. О том, как кончится их сотрудничество, но во время прикусил язык. Он должен сохранять информацию при себе. Одан вовсе не хотел, чтобы его использовали для достижения определенной цели, а затем принесли в жертву. Это было несовместимо с его гордой натурой Хекеу.

Одан знал, что он полубог. Простой смертный все еще был бы в шоке после того, что пережил в подземной комнате. Его дух был бы надломлен, жуткие воспоминания заставляли бы сжиматься и трепетать его сердце.

— А что я должен делать, чтобы стать богом, отец?

— Делай, что я приказываю.

— Тогда приказывай! — Одан ощутил приступ гнева, но подавил его. У него заломило шею. — Ты не можешь опуститься пониже? Я задираю голову, и у меня уже болит шея.

Грохот прокатился по небу. Одан услышал в этом грохоте нежный перезвон цимбал — смех бога. Конечно, если боги могут смеяться.