Читаем Колесница Джагарнаута полностью

Откуда такая уверенность в успехе на этот раз?

Он с упрямством преодолевал пустыню, он не давал отдыха ни себе, ни коню, он ехал напролом.

Пустыня! Желтая пустыня. Желтый цвет — цвет увядания и жестокости. Комбриг знал это лучше, чем кто-либо. Много лет он наблюдал жестокость увядания всего живого в пустыне.

Встреча в пустыне всегда приятна. Приходит конец тоске одиночества. Можно услышать, что нового в мире. Новости — бальзам сердцу.

Маленький встречный караван на этот раз представлял собой жалкое зрелище. Люди, предельно истощенные, сгрудились в песке у подножия гиганта бархана, ища хоть крохотного кусочка спасительной тени. Верблюды, столь же истощенные и жалкие, топтались около сидящих и лежащих тоскливых человеческих фигур.

— Воды! Дайте воды! Нет ли у вас воды? Помогите водой! — послышались слабые, плачущие голоса, едва Мансуров появился в поле зрения расположившихся на бивуак.

Он сразу же разочаровал путников:

— Воды у нас нет. Как вы попали сюда, на совсем заброшенную караванную тропу? Вы сбились с пути?

— Воды. Ради бога, воды. У нас животные не поены неделю.

— Колодцы отсюда в верблюжьем переходе. Немедленно в путь! Какое легкомыслие! Верблюды у вас вот-вот падут. Останетесь здесь — пропадете.

Путники зашевелились, начали подниматься, собирать верблюдов. С удивлением смотрел на них Алексей Иванович. Их было трое, и среди них ни одного туземца. По тому, как неловко, неумело они вели себя, видно было, что в пустыне они едва ли не впервые.

— Где ваш караванбаши? — спросил он. — Где верблюжатники? До чего вы довели скотину! Разве вы не знаете, что верблюда бить нельзя? Эй, вы, перестаньте, а то он ляжет — и никакими силами вы его не поднимете.

— Почему вы на нас кричите? — мрачно сказал высоченный, почерневший от солнца и песка человек. — Караванбаши, будь он проклят, сбежал. И люди его сбежали. Бросили нас.

— Почему? Что за причина?

Не отвечая, путники начали тихонько советоваться.

«Странная публика, — думал Мансуров. — Всякие тут бродят, а такие еще не попадались. От них я ничего о Джемшиде не узнаю. Придется двинуть на Сладкие колодцы. А если хотят, пусть следуют за мной».

— Вы куда? — крикнул все тот же длинный.

Говорил он с трудом, хотя и держался бодрее остальных. Но багровые веки, провалившиеся пергаментные щеки, растрескавшиеся кровоточащие губы свидетельствовали, что и у него силы на пределе.

— На колодцы.

— А близко колодцы? А там есть вода? Вы здешний?

— Я бывал здесь не раз. Если сойти с вашей гибельной тропы и идти всю ночь на юго-запад, на рассвете вы и ваши животные смогут напиться. Держитесь точно компаса.

Тогда длинный кивком головы показал на своих спутников:

— Вы видите тележку обезьян с обожженными хвостами? Вот к чему привело их зазнайство. Начальник обругал караванбаши. Ударил его по лицу. И вот! Все нас бросили. Экспедиция бедствует. У нас ни капли воды. Ужасно. Караванбаши украл лошадей, и мы…

Противно было слушать, но Мансуров бросил:

— Разберемся.

Он погнал коня по сыпучему песку и остановился на самом гребне.

— Эй, Бетаб, эй!

Моманд, свернувший из предосторожности, при виде странного каравана, в лощину между барханами, чтобы прикрыть своего начальника в случае необходимости, тут же подлетел к ним вихрем.

— Выдать по чашке воды людям. Верблюдам промыть губы и ноздри. Не давать им ложиться. А отсюда — марш к Сладким колодцам. — Он посмотрел вниз. — Эй, как вас величать, господа?

— Генстрем, патер Генстрем, к вашим услугам.

— Вам помогут, но если вы не двинетесь в путь сейчас же, пеняйте на себя. В пустыне проводников не бьют. В пустыне каплю воды режут на двадцать частей, даже если встречный — враг. А потом уже выясняют отношения.

Бетаб безропотно выполнил приказ. Напоив путешественников, он подошел к Мансурову и равнодушно промолвил:

— Вода совсем кончилась. В мешке сухо.

Афганское беспощадное солнце сделало уже шафрановым полнеба, и, глянув на него, Алексей Иванович сказал:

— Ничего. Мы дома, они гости.

— Гости… Животные они — эти ференги. У самих есть банки с питьем, а караванбаши и проводникам не дали пить. Поэтому их оставили тут… Подыхать. Если бы не вы, они пропали бы.

— Поехали. Если хотят, пусть едут за нами.

Жара не спадала, но Мансуров гнал и гнал коня. Он терпеть не мог ездить медленно.

Вода в Сладких колодцах действительно оказалась сладкой и холодной. Хлебнув воды, забываешь все невзгоды пути в знойной пустыне. Если бы не задержка с караваном европейцев и не необходимость накормить коней, Алексей Иванович и часу не оставался бы у колодцев. Но Бетаб настаивал на отдыхе, и пришлось остановиться на ночлег.

Спал Мансуров плохо и, едва рассвело, вскочил, проклиная все неудачи и задержки в пути. Он быстро ходил взад и вперед по глиняной площадке у колодцев, когда в еще не рассеявшемся сумраке показался долговязый патер, медленно приближавшийся к Мансурову с кряхтением и стонами.

— Прибыли? Привели караван? — сухо спросил Мансуров.

— Очень мы вам благодарны.

— Не стоит благодарностей, господин Генстрем. Так, кажется, вы назвали себя? Напились? Верблюдов напоили?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Месть – блюдо горячее
Месть – блюдо горячее

В начале 1914 года в Департаменте полиции готовится смена руководства. Директор предлагает начальнику уголовного сыска Алексею Николаевичу Лыкову съездить с ревизией куда-нибудь в глубинку, чтобы пересидеть смену власти. Лыков выбирает Рязань. Его приятель генерал Таубе просит Алексея Николаевича передать денежный подарок своему бывшему денщику Василию Полудкину, осевшему в Рязани. Пятьдесят рублей для отставного денщика, пристроившегося сторожем на заводе, большие деньги.Но подарок приносит беду – сторожа убивают и грабят. Формальная командировка обретает новый смысл. Лыков считает долгом покарать убийц бывшего денщика своего друга. Он выходит на след некоего Егора Князева по кличке Князь – человека, отличающегося амбициями и жестокостью. Однако – задержать его в Рязани не удается…

Николай Свечин

Исторические приключения / Исторический детектив