Колесница времени

— Но я ничего не хочу. Мне ничего не нужно ни от кого. Меня интересует только моя семья. Личное благополучие. А что в этом плохого?

Разговоры у стойки.

Герман Дорф и прислушивался, и не слышал их. Он заказал себе еще один двойной скотч.

Та яма…

Пришло время нырять…

Ничего не поделаешь, дружок.

Он покинул бар и вышел на залитую огнями Петровку, в темноту осенней ночи. Подошел к своему внедорожнику, сел за руль. Он смотрел на себя в зеркало заднего вида. Видел и не видел себя.

Но смотрел зорко.

Потом он полез в карман пиджака и достал пистолет. Взвесил его на руке. Заглянул в черное дуло-зрачок.

Затем сунул пистолет в бардачок.

Улица Петровка сияла, как новогодняя елка, — все так красиво, так богато.

Скотч разливался по жилам Германа Дорфа, как сладкий яд.

Как отрава этой жизни, что зовется частной.

Глава 33 Первая жена

Петр Алексеевич Кочергин созерцал из окна скользкие от влаги плитки патио. Мглистые сумерки за окном, рассвет ноябрьский в дожде. Голые сучья высоких деревьев, мокрые кусты в саду.

В доме — уютно и тепло, но он не ощущал тепла. Хотелось выйти под дождь в это хмурое ноябрьское утро.

Выйти, прогуляться на своих двоих, а не проехаться в кресле по дорожкам сада.

Дождь, дождь, осень…

И тот случай тоже произошел осенью, в ноябре, так что это почти что юбилей. Годовщина…

Они ехали с женой Мариной в машине. В тот вечер они не ругались, не грызлись, как это бывало прежде. Они возвращались из Театра эстрады, где слушали Михаила Жванецкого. У Марины было отличное настроение, она то и дело улыбалась, вспоминая остроты сатирика.

Его красавица жена Марина, его первая жена…

Петр Алексеевич вспомнил себя молодым — такой нескладный, долговязый, тонкошеий, но у него были способности, да, он имел способности, коммерческую жилку. Поэтому Марина — красавица Марина и обратила на него внимание. И вышла за него. А он начал заниматься бизнесом, чтобы обеспечить в первую очередь ее. Чтобы она ни в чем не нуждалась и имела возможность купить все, что пожелает. Да, обеспечить именно ее — свою ветреную красавицу жену, а не семью, не детей.

В те времена он думал исключительно о своей красавице жене. Он был безмерно влюблен в нее.

И позже тоже, но уже иные мысли приходили ему в голову.

Когда он понял, что жена изменяет ему…

Изменяет направо и налево, потому что…

Он ведь делал все, все для нее! А она начала от него гулять.

Такой уж характер — ничего не попишешь. Зов плоти. Тело у его жены было такое стройное, знойное — столько страсти, столько пыла и жара она генерировала в себе. Одного мужа, его, Петра Алексеевича, ей явно не хватало. И она заводила себе любовников. И когда дети подросли… И потом, когда они уже совсем выросли. Годы не сказывались на его красавице жене, она лишь созревала, как южный плод, делаясь все красивее и утонченнее, как выдержанное вино. И любовников у нее лишь прибавлялось.

Как это Рая ее называет — Мессалина? Распутница Мессалина. Вот кем была его первая жена.

Но он любил ее без памяти.

Данила — копия матери. Тот же темперамент в нем, та же страсть. Он пробует мир на вкус, на кончике языка, он тестирует эту жизнь, не боясь последствий.

Петр Алексеевич закрыл глаза — тот вечер после Театра эстрады, когда они ехали домой.

Кто же знал, что так выйдет — грохот, лязг металла, звон стекла. Дорожная авария.

И вот теперь он расхлебывает ее последствия. Он женат вторично. И женат на сестре Марины. Рая… Раиса Павловна снизошла до него, когда он там, на больничной койке, обездвиженный и беспомощный, уже обдумывал, как бы это поскорее все закончить. Как распрощаться с этим миром.

После смерти первой жены, изменявшей ему, он размышлял о самоубийстве.

Да, да, да, это правда.

А Рая… Раиса Павловна отвела от него эти мысли. Назвала его своим мужем, помогла.

И как же он ненавидит ее…

Как же он ненавидит и свою первую жену Марину, растоптавшую все, все, все.

Все лучшее, все самое святое. Его любовь…

Петр Алексеевич глядел в окно.

Там, за окном, словно метелки, мотались на осеннем ветру кусты.

Петр Алексеевич закрыл глаза.

И вспомнил — они остановились на светофоре. Перед тем, как все случилось, — тогда, после Театра эстрады, они остановились на светофоре. Его первая жена, мать его детей, Марина обернула к нему прекрасное лицо свое и улыбнулась.

И повторила какую-то шутку Михаила Жванецкого.

А через две минуты ее не стало.

Глава 34 Нестыковки

— Завтра… то есть уже сегодня ты весь день дома, — объявила Лиля Белоручка, взглянув на наручные часы, показывавшие полночь.

После осмотра и отработки места происшествия у гаража она и оперативники Прибрежного проводили Катю до квартиры.

— В главк позвонишь и скажешь, что всю неделю работаешь у нас в Прибрежном, — продолжала Лиля. — Но пока будешь сидеть дома и никуда не выходить.

— Как долго? — спросила Катя.

— Пока я кое с чем не разберусь.

Лиля в эту ночь не собиралась тратить слова понапрасну. А Катя… у нее темнело в глазах и подкашивались ноги. Она не спала всю прошлую ночь, да и эта уже под откос.