Колесницы судьбы

– Помолчи! – шикнула Варя. – Вдруг они прослушивают?

– Паранойя? – предположил партнер.

– Шутка, – вздохнула она.

Девушка с удовольствием уступила Алексею место за рулем.

Начитавшись автомобильно-туристических форумов, Данилов знал, что в Эстонии нулевая терпимость к нарушениям: написано «ограничение скорости пятьдесят» – надо ехать пятьдесят, не то штраф. Поэтому и в Нарве, и после, на трассе, Кононовой казалось, что они еле тащатся.

Яркое балтийское солнце низко висело над горизонтом, но никак не хотело прятаться, светило прямо в глаза. Козырьки не помогали.

– Если солнце светит в глаз, – усмехнулся Данилов, – мы точно едем на запад.

Трасса оказалась пустынной. Редко-редко нагонял местный водитель, нетерпеливый и осведомленный по части камер видеонаблюдения, быстро обходил их на недозволенной скорости и уносился прочь.

По сторонам дороги было чисто, тихо, красиво. Миновали шахтерский город Кохтла-Ярве. Слева вдалеке возвышались могучие трубы ТЭЦ советской постройки.

Справа блеснуло море. Потом появились огромные белые ветряки, они были расставлены по обе стороны от трассы – современный вклад в энергетику. Иные мельницы лениво вращали гигантскими лопастями, другие были выведены в резерв.

Спустя два часа парочка въехала в Таллин – солнце не успело скрыться за горизонтом.

Отель оказался на берегу. Огромным полукольцом простиралась бухта. Над синим простором белели паруса маленьких спортивных яхт.

Слева вдали возвышались соборы и стены старого города, рядом – небоскребы даунтауна.

Чуть ближе к ним расположился порт, там стоял гигантский круизер, а со стороны моря к причалу подходил паром.

По дороге, идущей вдоль кромки прибоя, к пристани спешили фуры. Кипела жизнь и международная торговля.

Девушка на рецепции гостиницы оказалась белобрыса и мила. Но глаза у нее были грустными и заплаканными.

– Добро пожаловать, – проговорила она на русском с певучим акцентом. – Ваш номер помещается на третьем этаже, отель поднял вам класс обслуживания до «супериор», у вас теперь имеется балкон с видом на море.

– Большое спасибо, – отвечал Данилов. – А почему вы грустите?

– Вы не слышали? Английская королева сегодня умерла, Елизавета Вторая.

– Какая жалость! – вырвалось у Вари.

Они поднялись в номер.

Часы показывали восемь. Солнце не зашло, но висело над горизонтом низко-низко и стало совсем красным. День, начавшийся для них в половине пятого утра в Москве, подходил к концу. Они упали на кровать.

– Надо связаться с Ольгой Васильевной, – проговорила Варя.

Дело для нее всегда было прежде всего, как бы она ни устала.

Она коротко написала Огнёвой: «Я прибыла в Таллин. Давайте увидимся».

Через минуту блямкнул ответ: «Давайте! Завтра в одиннадцать», – и последовала геометка.

Кононова по карте в телефоне проложила маршрут. Оказалось, точка встречи всего в паре километрах от гостиницы.

– Завтра я тебя подстрахую, – сказал Данилов, и не нашлось что ему возразить.

Варя по Сети сдала билеты на завтра в Марбелью и отказалась от брони в гостинице на испанском берегу. Прикрытие сработало, они внутри Евросоюза.

Наутро к месту встречи они с Даниловым отправились пешком – по прекрасной солнечной набережной.

Машин было мало, людей тоже.

По велодорожке проносились цивильно одетые граждане на прокатных самокатах – спешили по делам или на службу. Проезжали накачанные мужики в экипировке на спортивных велосипедах. Пробегали джоггеры в лосинах. Атлетов в Таллине, казалось, больше, чем машин.

С моря задувал ветерок, в сторону горизонта бойко шел многопалубный белый паром.

Маршрут, ведущий к точке, назначенной Огнёвой, удалял парочку от центра.

На набережной на гранитном постаменте возвышался памятник: бронзовый ангел с православным крестом, воздетым в обеих руках. На камне выбита полустертая надпись, писанная в старой русской орфографии: «7 сентября 1893 года на броненосце «Русалка» находились…» – и далее длинный перечень русских имен.

Рядом остановилась бойкая группа молодых на велосипедах. Они спешились, и один, постарше, стал что-то рассказывать по-эстонски.

– Кому этот памятник? – шепотом спросила Варя своего спутника. Алеша всегда все знал лучше ее.

– «Русалка» – российский броненосец, – пояснил Данилов, – шел из Ревеля, то есть Таллина, в Гельсингфорс, то есть Хельсинки. Погиб в результате шторма, никто из команды не выжил. Средства на памятник собирали по всей Российской империи.

– Все-то ты знаешь, – подольстилась Кононова.

– Просто сегодня с утра, – улыбнулся спутник, – полистал путеводитель.

– А я рекогносцировку на местности сделала. Мы встречаемся с гражданкой Огнёвой, как она велела, на заднем дворе музея истории Эстонии. Я пойду на рандеву, а ты посмотри, пожалуйста, не пасет ли нас кто.

– А кого ты опасаешься?

– Да я и не знаю, кого сейчас надо бояться, – вздохнула Варя. – Наших? Эстонцев? Американцев? Короче, если заметишь что-то подозрительнее, сразу напиши мне или позвони.

Не доходя полукилометра до геоточки, они разделились.

Данилов остался прогуливаться перед фасадом музея: двухэтажным особняком в стиле рококо, с пристроенной нелепой готической башней.