Колесо на крыше

У остальных рыбаков терпение лопнуло в тот же день. Не сговариваясь, один за другим они вышли на улицу, пошли на дамбу, стали чинить сети, готовить снасти. В бурю работать вдвойне трудно. Но задорная перекличка рыбаков разносилась по всей деревне. Жены вздохнули с облегчением и принялись за уборку — на что похожи комнаты!

— Может, удастся завтра окна да двери открыть, комнату проветрить, — сказала мать Лины. — Глядишь — солнышко покажется. Соскучились уж по солнышку.

Но назавтра солнце не выглянуло. Рыбакам тоже пришлось ждать. Прошел еще один день и еще одна ночь. Ветер действительно присмирел, правильно рыбаки подметили. Буря затихала, но море, казалось, об этом и не ведало. Волны все так же яростно бились о дамбу, грозно рокотали и ревели. Но к вечеру бывалые рыбаки почуяли, что северный ветер переменился.

Что-то несет эта перемена? Они стояли на дамбе, всматриваясь в хмурое небо, по которому бежали тучи. Казалось, соленые брызги уже не секут лицо, даже вкус у них другой. Значит, скоро в море. Хоть оно и сердится еще, но уже не страшно. Главное — шторм пошел на убыль, рано или поздно море сдастся.

Четверг — хороший день, по четвергам приходит газета: на двух страницах убористо напечатано обо всем, что делается в стране и за рубежом. В Приморку доставляли только один экземпляр. Его передавали из дома в дом и зачитывали буквально до дыр. В тот вечер в домино не играли. Глава семьи должен прочитать, именно прочитать, а не пробежать глазами, всю газету от начала до конца, а времени в обрез. Ее уже ждут в соседнем доме.

Обычно читали вслух, чтобы женам и старшим детям не перечитывать. Смотрели на часы — не пора ли нести газету соседям?

Ребятам газета казалась скучной. То ли дело домино! Только родителям почему-то быстро надоедает.

Тогда играешь один: выстроишь кости домино в ряд, как солдат, толкнешь первую — глядишь, все солдаты попадали. Малышам тоже интересно, смотрят во все глаза, не мешают отцу читать газету — по четвергам для него нет дела важнее. В скучной газете говорилось о заседаниях парламента, дипломатах из заморских стран с непонятными, заморскими названиями.

Аука сидел и слушал. Вот отец запнулся — видать, трудное слово попалось — и показал газету жене. Аука тоже взглянул. В глаза бросилось слово «Африка». Казалось, оно вот-вот выпрыгнет со страницы. Младший братишка Ян сидел и ждал, когда же Аука подтолкнет первую костяшку и весь длинный ряд, извиваясь змеей, упадет. Но Ауке было не до этого.

Он читал: «Ураган, в течение пяти дней бушевавший по всей стране, охватил и соседние государства Западной Европы, он, вероятно, причинит огромный вред аистам, которые в настоящее время совершают перелет из Африки. Имеются опасения, что все аисты, находившиеся во время урагана над морем, погибли. Поэтому не исключена возможность, что в этом году многие гнезда на крышах домов и сараев так и не дождутся своих пернатых хозяев. За последние годы численность аистов несколько возросла, тем более печален тот факт, что в результате урагана их количество вновь резко сократится и, по предварительным данным, лишь через несколько лет достигнет сегодняшнего уровня».

Аука прочитал про себя сухие казенные строки и застыл. Он бы ни за что не поверил, но ведь в газете черным по белому написано. И еще одно доказательство страшной правды: отец пропустил эту заметку.

— Ну толкни, Аука, — канючил маленький Ян, не сводя глаз с домино. Костяшки, как солдаты на параде, стояли по стойке «смирно». — Ну толкни уж!

Аука щелкнул пальцем по самой последней и выскользнул из-за стола.

— Я на минутку к Дирку с Пиером, — сказал он.

Мать взглянула на него.

— Куда ж ты в такую непогодь? — спросила она, но не рассердилась — ее больше занимала газета. Аука натянул куртку и, как был, без шапки, выскочил на улицу под дождь.

Надо же! Никто ничего не знал! Там, где газету уже читали, о гибнущих аистах умолчали. Значит, это правда! Аука вместе с близнецами и Линой побежали к Йелле, от него — к Ээльке, нужно всем рассказать.

Что же делать? Газета врать не станет. Ураган во всем виноват! Сколько уже аистов пошло на корм рыбам! Ребята сидели на кухне у Ээльки и подавленно молчали.

— Не все же они потонули! — Лина чуть не плакала. Взглянула на ребят — ну почему они молчат?

— Те, что уцелели, на старые гнезда полетят. Помнишь, Янус говорил, новые гнезда только молодняку нужны. А молодняк-то как раз в бурю и попал.

— А вдруг Янус ничего не знает? И учитель тоже.

— Учитель-то уж точно читал.

— Может, пойдем Янусу расскажем?

— Что, прямо все вместе? — покачал головой Йелла. — Мы же никогда у него не были.

Но велико было ребячье горе, нужно с кем-то поделиться.

На крыльце их встретила Яна, но в дом не позвала. Они так и стояли под дождем на ветру.

— Передайте, пожалуйста, Янусу: все аисты утонули, — мрачно сказал Пиер.

— Кто там? Никак, ребята? — закричал из комнаты Янус. — Ну-ка давай их всех сюда! Я так и знал: прочитают газету — прибегут.

Ребята гуськом вошли в прихожую, разделись. Лина вслед за хозяйкой первой прошла на кухню, там сидел Янус и пил горячий шоколад.