Колесо превращений. Книга 3: Где ты, реликтовый ухоноид?.. (СИ)

Прошло немного времени и повозка, в которой сидели Милав и замаскировавшийся под погонщика гаргуз Шачин, поравнялась с повозкой Калькониса. Почти в это же время за Кальконисом показался и Бальбад, о чём-то увлечённо беседующий с возницей, также нанятом в Россите. Получалось, что Милав и молчун Шачин оказались крайними в той колонне, которая была ближе всего к горному ущелью.

Беседа росомона с Иржи Лежечем закончилась тем, что молодой негоциант обещал подумать над словами кузнеца. Если он сочтёт их правдой, то командой для пленения шпионов-гаргузов будет звук Сборного рога. Если же сигнал не прозвучит, то всё должно оставаться, как есть.

Милав проверил Поющий Посох - легко ли вынимается из чехла, прикоснулся к Жезлу - устраивает ли его направление движения обоза, украдкой бросил взгляд на соседа - не заподозрил ли чего гаргуз? Шачин вёл себя спокойно, хотя намётанный глаз росомона заметил нервозность в поведении возницы. Последнее наблюдение укрепило Милава в мысли, что Шачин чего-то ждёт.

Обоз пересёк большую часть Осиного Гнезда, когда неожиданно спокойный воздух низины прорезал резкий и громкий звук Сборного рога. Через миг вокруг творилось невообразимое. Верные Иржи Лежечу люди накинулись на возниц, нанятых в Россите. Они сделали это так быстро, а главное - совершенно неожиданно для последних, что мало кто из шпионов смог избежать участи быть упакованным в грубую холстину, и со связанными руками и ногами оказаться в собственной повозке. Те немногие, которые смогли избежать этой участи, бросились в сторону ущелья, навстречу целой лавине из полуголых тел - степных терликов (хитроумные гаргузы всегда использовали их в качестве отвлекающего манёвра). Однако добежать до них шпионам не удалось - две или три дюжины стрел никому из них не дали счастливого шанса.

Бесславного конца подосланных гаргузов Милав не видел. Рядом с ним сидел опасный противник, при первом же звуке рога понявший, что случилось и попытавшийся незаметно улизнуть. Однако кузнец был начеку. Едва Шачин сделал попытку сигануть под колёса, как пальцы кузнеца железным обручем сдавили гаргузу горло.

- Куда спешишь?

Через минуту связанный Шачин, с полным ртом колючей соломы, дрыгал ногами позади росомона. Милав спрыгнул на землю, оглянулся. Кальконис управился со своим возницей и теперь занимался тем, что экипировался на скорую руку (в повозке находилась не только первоклассная парусина, но и несколько комплектов дорогого подарочного оружия). Милав успел усмехнуться тому, что сэр Лионель выбирает оружие, ориентируясь исключительно на его красоту, нежели на удобство и эффективность в ближнем бою.

Зато у Бальбада дела шли неважно. Его возница - крепыш невысокого роста - успел спрыгнуть с повозки, приложить на прощание молодого матроса пяткой в нос и в данный момент самозабвенно удирал по открытому пространству. Милав посчитал его спасшимся, но тут в руке рассвирепевшего кока появилась знакомая праща. В воздухе просвистел камень, и гаргуз с разбегу ткнулся носом в пыль.

"Молодец, Бальбад!" - успел подумать Милав. Дальше ему стало не до наблюдений, потому что в двадцати шагах от себя он увидел орущую на десятки голосов толпу степных терликов.

Руку вниз, знакомое движение пальцев, раскрывающих Поющий Сэйен, и вот Милав начинает подстригать полуголую поросль, налетевшую на него, словно порыв ветра. Боковым зрением росомон видит, что ещё около двадцати воинов оказались впереди телег и приняли на себя основную часть нападавших. Калькониса среди них нет, потому что сэр Лионель в это время длинной шпагой отражает нападение нескольких гаргузов-шпионов, прорывающихся из глубины обоза к своим. Бальбада Милав не видит, но по свистящему звуку проносящихся в воздухе камней догадывается - матрос занялся методичным выбиванием наиболее опасных "выскочек". А дальше кузнец перестал что-либо замечать вокруг, потому что степные терлики повалили сплошной стеной и приходилось быть очень осторожным, чтобы не повторить ошибку, имевшую место на "Ангеле-хранителе".

Сколько длился бой, Милав сказать не мог. Он вращал вокруг себя Поющий Сэйен с такой частотой, что издали казался оседлавшим огненное колесо. Терлики отлетали не по одному, а целыми группами, однако меньше их не становилось. В какой-то момент Милав обратил внимание, что линия боя изменилась. Охрана обоза втянулась за первый ряд повозок и под их защитой, а так же при поддержке верных возниц, осыпает нападавших стрелами, копьями, дротиками, метательными топорами. Один Милав, как встал в пяти шагах от своей повозки, так и не сделал назад ни шагу. Однако с каждой, истекающей в предсмертной агонии минутой, росомон понимал: долго так продолжаться не может. Посох, беспрерывно отражавший десятки смертельных выпадов, никак не мог впасть в эйфорическое состояние боевой песни, а без этого на победу рассчитывать было нельзя.