Колесо сансары

Для практикующего кендо ощущение ци тоже, конечно, важно. Но не меньшую роль играет также "проницательный ум" заодно с интуицией. Оружие в руках разом резко повышает ставки. Там, где рукопашник имеет шансы вывернуться из ловушек врага малой ценой, перехватить инициативу и победить - для вооружённого обычно нет никакого "потом". Любой неудачный выпад - кровь. Любой удавшийся обман - рана или даже увечье. А первая же серьёзная ошибка - смерть! Поэтому в той гармонии, которую постигает боец кендо, так велика роль победы-до-боя. Правильной оценки своих сил и сил противника, наблюдательности, цепкости и глубины восприятия. Рукопашники бывают драчливы и несдержанны. Достигшие хотя бы начальных ступеней мастерства мечники - нет. Воины, чьё оружие поистине остро даже в лакированных ножнах, обычно безупречно вежливы и очень, очень спокойны. А показывающие нечто иное далеки от мастерства... либо играют от обмана.

Но что же до воина, выбравшего Путь лука? Какова для него гармония?

Я (на своём, далёком от совершенства уровне понимания) отвечу так. Для практикующего кюдо очень высока доля созерцательности. И вместе с тем в этой созерцательности больше всего агрессии. Суть искусства стрельбы заключена в убийстве на расстоянии, в поражении цели таким образом, что стрелку не угрожает ничто, а жертва не может избегнуть смерти.

Рукопашник, сойдясь с рукопашником, должен думать об уклонении и защите. Мечник, вставший против мечника, должен думать о том, как опередить врага и как самому избежать урона. Но лучник, натянувший тетиву, вовсе не думает о своей уязвимости. Только об уязвимости цели. Не готовится ускользнуть от удара, который может прийти с любого направления - сам наносит один, предельно точно нацеленный, неотразимый удар. В момент выстрела исчезает всё... исчезает даже тот, кто стрелял... остаётся лишь мишень - и стрела, летящая прямиком в неизбежность.

Зрение и чувство направления - из телесных.

"Проницательный ум" и интуиция - из духовных чувств.

Вот что питает гармонию, доступную пониманию практика кюдо. Чувство сеф... что ж, оно лишь расширяет возможности, доступные мастерам стрельбы. Как и слух (а настоящий мастер вполне способен стрелять вслепую, на звук: я проверял, и мне это не показалось сложным... побратимство с Супаку дало мне больше, чем я считал поначалу...).

А ещё упражнения в стрельбе, как я обнаружил, помогают расширить сферу чувств. Тот, кто смог с большой точностью воспринять происходящее вдали в одном направлении, понемногу сумеет так же воспринимать происходящее во всех направлениях разом. Может, с меньшей точностью, может, не с такой глубиной и полнотой... но это вполне возможно. И даже хирватшу моё благодаря этой практике развернулось до недостижимой ранее границы в двести тридцать шагов. Пока только первое хирватшу, но и второе уже стремится вдогонку...

...Моё имя - Ясси Мичио. У ног моих - два короба, в каждом из которых в начале тренировки покоилось по сотне стрел (колчанами их не назвать: слишком уж громоздки при ношении даже для взрослого; таскать эти короба мне помогает Ясси Маэми-анеуэ, которой почти пятнадцать и которая вовсе не в восторге от подобной повинности). В моих руках лук, сделанный под руку двенадцатилетки. Я могу более-менее нормально стрелять из него только потому, что стою на сандалиях-гэта с высокими платформами - собственно, слишком высокими, чтобы быть удобными... но это даже хорошо, так как усложняет тренировку. Кроме того, слишком длинный для моих рук и моего роста лук ещё и слаб: мне вполне под силу выстрел даже из настоящего, "взрослого" лука, поскольку я добавляю к своей силе энергию, вложенную в "Три У". Но так как сегодняшняя тренировка заключена в практике Песни Стремления, то есть попросту в стрельбе с разгоном стрел моей сеф, это тоже не страшно.

Широкий покос, где проходит тренировка, ровен как стол. Время - немного за полдень. Мишени (старые корзины, набитые прессованным сеном, поскольку при попадании в них стрелы ломаются реже всего) находятся к северу и северо-западу от меня, на расстоянии от ученических полусотни шагов до полных двухсот пятидесяти. Ветра почти нет, но когда он всё же появляется, то дует в самых разных направлениях. От нагретой земли поднимается лёгкая рябь, мешающая прицеливанию; и тем сильнее, чем дальше расположена мишень. Впрочем, в остальном условия почти идеальные. Желать большего - глупо. По моей спине, по груди и даже по лицу струится пот, от Маэми-анеуэ тоже разит не фиалками, к тому же через покос недавно перегоняли стадо свиней, оставивших на память о себе следы свинства, заставляющие благословлять высоту моих гэта... и это всё не имеет значения.

На моих губах - лёгкая улыбка безмятежности. Первый короб опустел полностью, второй - на три четверти.

Сегодня я стреляю на дистанцию в две сотни шагов. И допустил только три промаха.

Хороший день...