Колесо сансары

В общем, Кохана, Хару, Юми и Тама вместе с моей командой и (несколько позже) Санго составили стержень начинания, позже получившего название Нойо Вараи то Намида - "усадьбы смеха и слёз", или попросту Усадьбы. Без их помощи и поддержки, которой они щедро отплатили за мою помощь и поддержку, планы по воспитанию на новый лад не имели бы и половины необходимого успеха. Шутка ли - уследить за младенцами, подростками и детьми общим числом под девять десятков! Да не простыми, а активно изучающими магию! Я, конечно, отнюдь не успел забыть, каковы могут быть не достигшие совершенных лет сорванцы обоих полов. Но при этом сильно недооценил два серьёзных обстоятельства. В доме Оониси число детей всё же уступало числу взрослых; кроме того, дети Оониси принадлежали одной семье, росли вместе и потому естественным образом притёрлись друг к другу. В Усадьбе, где среди детей с самого начала на одного кланового приходилось по пять-шесть принятых (то есть, считай, оторванных от родителей сирот), где более взрослые не просто требовали внимания - им требовалось его больше, чем толком ничего не понимающей и потому не тоскующей по былой жизни малышне...

Ох.

Непросты были первые сезоны в Усадьбе. Да и первые годы, чего уж. Но я почти дошёл до благодарственных молитв благим ками за то, что в мою команду когда-то втиснули Шику и Тоши. Если я выглядел для детей судиёй небесным, недосягаемой вершиной и последней инстанцией в спорах - строгим, справедливым и порой безжалостным; если к Юми они бегали за лечением, всякими сластями для заедки неприятных пилюль и утешением (немолодая целительница тоже горазда была прижать виновников яки, но совершенно не умела сердиться на неслухов подолгу); если они питали к "дедушке Хару" естественное почтение молодёжи к пожилому человеку (что, впрочем, никоим образом не мешало клянчить у него истории - страшные, весёлые, поучительные, нравоучительные и вообще всякие); если Кохана сосредоточилась на самых маленьких, быстро став всеобщей нянькой; если Тама, Ясуо и Рини оказались попросту не созданы для возни с детьми и самое большее, что им можно было поручать - присмотр за тренировками более-менее взрослых с передачей ценного опыта и помощью в изучении какой-нибудь необходимой "скукоты"...

Так вот: Шика и Тоши оказались просто бесценным сокровищем, без которого всё моё дерзновенное начинание могло рассыпаться. Почему? Да потому, что дети их любили. Почти все, за исключением самых недоверчивых из старших - впрочем, со временем близняшки и к ним почти всегда находили правильный подход. Снова, почему? Ответ обманчиво прост: в этой паре осталось уж очень много детского. Они легко могли сойти среди малышни за своих. Но понять причины - даже не полдела; секрет Шики и Тоши, один на двоих, оказался одной из тайн-что-на-виду, сродни синеве небес и щебету птиц, сродни запаху хвои и прозрачности бегучей воды. Ведь близняшки не играли в больших детей - они жили, дышали, носились по всей Усадьбе и затевали шкоды ровно так, как это делают дети. При этом, насколько хватало моего первого хирватшу, обе просто-таки переполнялись хлещущим во все стороны сияющим счастьем.

Никакого секрета здесь нет. И в то же время - как ни пробуй повторить, не выйдет. Честно сказать, я частенько по-хорошему завидовал этой неугомонной паре.

А что же Мефано Санго? О, моя супруга приняла участие в жизни Усадьбы с запозданием, но без особого скрипа. Скажу даже больше: забота о будущих магах оказалась для неё в некотором роде целительной. Суровость, язвительность, доходящая до грубости резкость, - все эти шипастые доспехи, вроде бы намертво въевшиеся в её суть, в обществе детей (особенно самых маленьких) оказывались сродни мороку или вовсе бесплотной иллюзии. Я этим успешно пользовался, мало-помалу приучая Санго общаться со мной без защитных проявлений характера. Привыкнув просто и спокойно беседовать о чём-нибудь отвлечённом в присутствии малышни, она не сразу и не без возвращений к недоброму старому стилю, но научилась нейтрально относиться ко мне и наедине. А уж когда на свет появился наш первенец, названный в соответствии с семейной традицией Ясси славным именем Монтаро*, в отношениях появилась и особая теплота, что так несхожа с ярым пламенем любовной страсти, но которая единственно и создаёт домашний уют в тех домах, где живут совместно муж, жена и хотя бы один общий ребёнок. Знать не знаю, что тому причиной - то ли я окончательно приноровился к внешнему виду жены, то ли сказались изменения в ней самой, ведь материнство сильно и необратимо меняет любую женщину, но после появления Монтаро я уже никогда не смотрел на Санго с желанием поскорее отвести взгляд.

/* (яп.) - "большой парень"./

Нет, писаной красавицей она не стала. Но... искренняя улыбка порой творит с внешностью настоящие чудеса, куда там магии!

* * *

Меж тем вдали от Усадьбы победно шествовали по всему княжеству, как жених и невеста, благоденствие с процветанием.

Поначалу - так.