Колесо сансары

Первый успех кланов, освобождающихся от многолетней, если не многовековой паутины вражьих помыслов, оказался велик. Сумев объединиться перед лицом общего противника, маги княжества Ниаги выявили и устранили, кажется, всех носителей тайной цем-печати до единого, заодно казнив их наиболее замаранных предательством пособников, а замаранных средне (и не особенно сильных, точнее, знающих поменьше клановых секретов) подвергнув изгнанию. Малым кланам, не владеющим достаточным знанием для создания поисковых сикигами и иных подсобных средств, применяемых для расследования, помогали - притом даже не особо трясли возмещение за услуги. Главы, старейшины и прочие посвящённые в тайну происходящего дружно сотрясались от гнева, замешанного на ужасе. Безо всяких дипломатических усилий межклановые отношения испытали небывалое потепление. Все или почти все внезапно осознали: любой, кто ратует за продолжение кровной вражды в ТАКИХ условиях - явный, несомненный, смертельный враг и подлежит истреблению, невзирая на былые заслуги. Собственно, часть самых фанатичных мстителей и истребили - как внутренних врагов.

Затем словно сама собою возникла и получила поддержку небывалая идея: Общий Совет магических кланов Ниаги. Выдвинул её вроде бы кто-то из Дойо, однако почётным главой этого Совета почти без прений избрали Мефано Сусуми-сама (ещё бы: ведь именно с княжеского клана, имеющего к тому же более высокий меж иными статус, началось освобождение от "опечатанных"!). На первом же собрании Совета присутствующие во всеуслышание принесли торжественную клятву о заключении всеобщего мира меж магами княжества сроком на тридцать лет и три года. Вполне искренне.

После чего посвящённые начали - не без трепета - ждать, каков же будет ответный удар тех таинственных сил, которые стояли за сброшенной кланами паутиной.

А удара всё не было. И не было. И опять не было...

Или так только казалось?

На землях Ниаги сильно сократилось число отступников: при заключённом мире для них стало меньше выгодных дел, зато куда больше возможных опасностей. Демоны... Их меньше, может, и не сделалось, но вели они себя определённо тише, чем во времена вражды. Когда следы магии, убийства и разбой легко оправдываются тайными делами кланов - это одно, а когда вокруг тишь да гладь, да ещё любое нападение самым тщательным образом расследуется посланцами Общего Совета... Обычных, человеческого происхождения разбойников также прижали к ногтю; стали существенно ловчее и чаще хватать с рукой под чужим кимоно всякого рода мошенников, грабителей и воров, работорговцев и вымогателей, наёмных убийц и отравителей... в общем, для акунинов настали тяжёлые времена. Не удивительно, что они (далеко не все, но те, кто мог себе это позволить и не желал переходить к мирным занятиям - да) целыми семействами отплывали за море в поисках более благодатных - для них - земель.

Короче, в Ниаги наступили тишина, покой, небесная гармония. Почти.

При дворе неборождённого Юу Кичиро лау-Ниаги, сына Юу Хару, раздавался не имеющий явных причин ропот глухого беспокойства. Казалось бы, замирению магов с успокоением всяческого неустройства на "теневых" сторонах владений надо радоваться. Но вот не радовались или почти не радовались. Сходились на том, что это - не признаки наступления лучшей жизни, а тяжкое, из давящего напряжения отлитое затишье перед шквалом... а то так и вовсе тайфуном. Причём ропот этот со временем отнюдь не стихал. Наоборот! Чем дольше и крепче становился мир, тем громче говорили о грядущих бедах.

То ли следом за придворными, то ли сами по себе, но подобные настроения широко распространились также среди чиновников, торговцев, крестьян... самураи мрачно вострили свои дайсё, запасались стрелами, тратили деньги на укрепление брони и повсеместно ужесточали боевые тренировки в ущерб занятиям каллиграфией, живописью и музыкой. Храмовые гадатели давали предсказания, раз от раза становившиеся всё мрачнее. Феодалы повышали налоги, словно перед большой войной; запасали рис, сою и вяленую рыбу. Впрочем, продовольствием запасались вообще все... кто мог себе это позволить.

Будущих принятых магам отдавали, кстати, всё дешевле и при этом всё неохотнее. Вообще чем дальше, тем сильнее становился привычный в отношении магов страх. Внятных причин чему опять-таки не обнаруживалось. Настроения менялись неспешно и как бы сами собой...

Мефано Сусуми-сама всё это совершенно не нравилось.

Впрочем, подвижки, понемногу нарастающие в Общем Совете и особенно в стремлениях рядовых магов, не нравились ему куда сильнее.