Колесо судьбы. Дочь вождя

Дома же Эрик, отец Руна, очень разозлился и начал ругаться, но мать была довольна и радовалась, что из сына растёт прекрасный воин, и просила Эрика подарить Руну драккар, когда он станет немного старше.

Эрик сердился недолго и очень скоро согласился с женой. И Рун навсегда запомнил, как вершатся дела.

Он, однако, опасался магии галльской ведьмы, тем более, что ничего о ней не знал. И даже Рун понимал, что было бы глупо идти против того, с чем не знаком.

Потому он направился к дому Сигрун и дождался, когда она вернётся к своей избе с водой.

– Давай помогу, – вызвался Рун и попытался взять у неё одну из кадушек.

Сигрун улыбнулась, просветлела и тут же отдала ему ведро.

– А я тебя ждал, Сигрун. Но ты всё не шла и не шла.

– Видишь же – я здесь. Так чего хотел?

Они опустили вёдра, и Рун уселся за стол, а Сигрун взялась растапливать печь.

– Смотрю на тебя, Сигрун, и удивляюсь твоей красоте, – с улыбкой произнёс Рун. – Таких девушек нигде больше не видал.

– Во-от как… – протянула Сигрун, поворачиваясь к нему. Она расправила плечи и правда стала прелесть как хороша. – Ты об этом со мной поговорить хотел?

– Не совсем, – Рун прокашлялся, – есть ещё один серьёзный разговор.

Сигрун изогнула тонкую и густую бровь.

– Сигрун, а, Сигрун… – Рун поднялся и, подойдя к ней, остановился рядом. – Расскажи мне о тайных знаках, которыми владеют подобные тебе.

Сигрун нахмурилась. Не такого разговора она ждала.

– Зачем тебе это? – спросила она.

– Сотворили при мне одно колдовство. Вот и хочу знать, как его понимать.

– Сотворили на тебя? – во взгляде Сигрун появилось беспокойство.

– Сначала ты расскажи: что может колдун со мной сделать?

– Ведунья может напустить болезнь, заговорить оружие и другие вещи, при помощи которых нанесут смертельную рану. Не бери ничего из рук колдунов – это хоть немного, но защитит тебя.

– А есть ли такое колдовство, чтобы один человек другого забыл?

– Трижды ударив посохом вельва, можно заставить человека потерять память, но…

– Я говорю не о том, Сигрун. Ты ведь меня поняла.

И Сигрун начинала понимать.

– Зависть разрушает душу, Рун, толкает на дурные поступки.

– И всё же ответь.

– Такое под силу только саамам, что живут на далёком Севере. Я не в силах ни зародить, ни уничтожить любовь.

– Значит, не такая ты мастерица, как я считал, – разочарованно протянул Рун и отодвинулся.

Сигрун сжала кулак.

– Что ты от меня хочешь? – резко спросила она.

– Если не имеешь власти над человеческой душой, то можешь ли научить меня рунам? Я разберусь, как их применить.

– Рун не должно резать тому, кто в них не смыслит! В незнакомых знаках всякий может сбиться! Чтобы познать руны, Один провисел на мировом ясене девять дней и девять ночей, пронзённый собственным копьём. А ты вздумал научиться им за один день?

– Мне же не нужно знать все! – в глазах Руна от её упрямства промелькнула злость. – Расскажи только о тех, что могут защитить меня, и о тех, что наносят вред.

– Руны из целебных могут стать насылающими болезнь. Все зависит от условий, от того, чего ты хочешь постигнуть, и как. Для всего есть собственная руна или заклятье. Вот только исполнять его нужно с предельной осторожностью – руны, использованные без ума, причинят только вред. И я не расскажу о них тебе, чтобы не было беды.

Рун уже не скрывал злость.

– Что ты за бесполезное создание, женщина! Одно не умеешь, другое не хочешь делать!

Губы Сигрун дрогнули.

– На меня наложат злые чары, а ты позволишь меня заколдовать!

Сигрун молчала.

Рун развернулся было, чтобы уйти, но ведунья окликнула его:

– Постой!

Рун замер у двери.

Сигрун залезла под подушки, набросанные поверх её кровати, и вынула амулет. Тайная руна была выгравирована на нём.

– Вот, – сказала она, – никакое колдовство не причинит вреда тому, кто это надел. А если кто и попробует – колдовство обернётся во благо.

Она подошла к Руну и перекинула через его голову амулет. Затем провела по ремешку – до ладанки – рукой.

– Будь осторожен, Рун. Я не хочу, чтобы с тобой что-то произошло.

Рун накрыл ладанку ладонью.

– Он и правда поможет?

– В той же мере, что и любое колдовство.

Сигрун не находила себе места весь оставшийся день.

Раненых в те дни не было в её избе и потому оставалось лишь прясть, сидя у окна, и думать о том, что произошло.

Однако раньше, чем усадьба погрузилась в вечерний полумрак, в дверь раздался стук.

Сигрун вздрогнула, потому что со своего места не видела, чтобы кто-то проходил мимо окна.

Она подобрала лежавший неподалёку нож, подошла к двери и приоткрыла.

– Кто здесь? – спросила она немного резче, чем хотела, и услышала тихий голос:

– Сигрун… Это я…

Невысокую фигуру, скрывавшуюся в тени, полностью укрыл волчий плащ, потому Сигрун и не сразу удалось разобрать, кто с ней говорит.

– Кена… – шёпотом произнесла она.

– Сигрун, позволь мне с тобой поговорить.

Сигрун удобнее перехватила нож. Не от того, что считала чужачку опасной – а потому, что требовалось время, чтобы поразмышлять.

– Что ты здесь делаешь?

– Позволь мне войти, я расскажу.

Сигрун колебалась секунду, а затем открыла дверь.

– Ну, – сказала она, когда Кена оказалась внутри и откинула капюшон.