Колян

Теперь Колян был обеспеченным человеком и не собирался отказываться от всех благ цивилизации, если он мог себе их спокойно позволить. Возвращались они в деревню, как войско Александра Македонского после успешного похода. Приехали еще засветло, пакеты занесли в дом Коляна, и Ленка со всех ног побежала показывать обновки родне.

Колян занялся возней по дому – загнал «Жука», затопил баню – очень хотелось попариться, выгнать дурной пот из тела. Оставил Ленке записку, чтобы она приготовила ужин из деликатесов, которые они прикупили городе, и пошел на помывку.

Он неторопливо разделся в предбаннике, взял эмалированный тазик, сполостнул его горячей водой из котла. Баня была сделана прежними хозяевами по уму. В нее выходили два крана – один с ледяной водой, другой с горячей, проходящей через газовый котел. Колян только подивился – почему они в дом не провели так же – горячую и холодную воду… Может не успели?

Он с наслаждением попарился до густого пота, обдал себя горячей водой из тазика, разрисованного пионами. Потом опять забрался на полок, закрыв глаза и чувствуя, как тело расслабляется в клубах горячего пара.

В сладкой истоме он не почувствовал, как открылась дверь и в парную кто-то вошел. Только когда что-то коснулось его руки, он взвился, готовый к обороне, защищаться и убивать, и замер – перед ним стояла Ленка, обнаженная, как Ева в Эдеме. Она смущенно закусила губу и покрылась густым румянцем…

– Можно, я тебе спинку потру? И тоже попарюсь…

Колян поперхнулся и сдавленно сказал:

– Ну можно, конечно, не запрещено….

Ленка сделала шаг вперед, обхватила его руками за шею и впилась ему в губы долгим, неумелым, но сладким поцелуем, прижавшись к нему всем своим упругим стройным телом. Ее груди, твердые, как мячи для тенниса, уперлись в Коляна коричневыми сосками, твердый живот и бедра как будто хотели прирасти к Коляну шелковистой, нежной кожей. Колян окаменел, потом обнял за плечи девчонку, погладил ее по плечам. Затем его руки опустились на ее кругленькие ягодицы, гладкие, как у младенца, без следов прыщей или шрамов. Он ощутил, как его естество стало бурно восставать, и рефлекторно прикрылся мочалкой, отпрянув от Ленки…

– Ну что ты, что ты… Я что, некрасивая, да? – спросила Ленка.

– Глупая ты… но очень красивая! – не покривил душой Колян. – Подумай сначала – стоит ли? Я видавший виды, битый-перебитый мужик. А тебе молоденького пацаненка надо… Я тебя на девять лет старше, да еще и с ворохом проблем всяких, зачем я тебе?

– Люблю я тебя… дурак! – выпалила Ленка. – Ложись лучше, я тебя намылю, да веником похлещу. Да не прикрывай ты свою елду, чего я там не видала! Кто мыл-то тебя, пока ты валялся в горячке? Я и мыла, не Серега же с его лапищами грязными.

Колян послушно улегся на спину, а Ленка плеснула ковшик воды на раскаленные камни в парной, взяла березовый веник, торчащий в тазике с горячей водой и стала хлестать Коляна, бережно обходя зажившие раны. Потом Колян перевернулся на спину, и Ленка уже отхлестала его от души, особенно почему-то уделяя внимание его поджарому мускулистому заду. Затем она взяла мочалку и стала намыливать его, нежно касаясь своими умелыми руками. Перевернула на спину и намылила его во всех местах, как бы невзначай касаясь его мужского достоинства, а затем деловито и решительно, к вящему смущению Коли намыла его как следует. Набирая ковшиком из тазика воды, она ополоснула Коляна, затем потянула его за руку:

– Вставай! – и, когда он встал, улеглась на живот. – Теперь ты меня давай.

Колян смотрел на ее идеальное тело, ласкал глазами нежную спину, твердую крепкую попку и его просто распирало желание: «Сейчас лопну! Вот, зараза, что со мной делает!»

Для начала он похлестал ее веником слегка, отчего ее великолепная кожа покраснела, потом она перевернулась на живот, и посмотрела на него огромными бесстыжими глазами с поволокой…

Он похлестал ее еще, осторожно касаясь высоких крепких грудей, твердого живота с пушком внизу, длинных мальчишеских ног, и стал, намылив мочалку нежно тереть ее, целомудренно касаясь упругого тела, как ребенка…

Она недовольно нахмурилась, протянула руки и, притянув его, внезапно напряглась и опрокинула Коляна на себя, обхватив его раздвинутыми ногами и вжавшись в него всем телом. Колян, с его давним воздержанием и видом этого потрясающего тела ну никак не мог сопротивляться напору девчонки – рраз – и его член, как будто тысячи раз в ней был, вошел в Ленку, ощутив ненадолго преграду…

Ленка вскрикнула протяжно и громко, выгнулась дугой и, обхватив его ногами цепко, как клещ подалась к нему еще больше… Они бились в судорогах, как ненормальные, неистово любя друг друга и отдаваясь друг другу, как в последний раз…

Наконец, Колян, не в состоянии думать о последствиях, излился внутрь Ленки, и она в очередной раз тоненько застонала и затряслась в сладких судорогах… Они расцепили объятья и упали рядом на горячий полок в изнеможении… Ленка, тяжело дыша, промолвила: