Колян 2

Николай отмечал всё это краем сознания. У него не осталось мыслей, работали лишь простые рефлексы. Пол-оборота, фигура, очередь три патрона, под укрытие трактора, выглянул, назад, очередь два патрона, посмотрел назад, шевелится, очередь – добил, нырок за трактор.

Внезапно бой прекратился, так же быстро, как и начался. Ватная тишина навалилась на бойцов. Чирикали птички, и только стоны раненых нарушали спокойствие. Николай подозвал своих бойцов и вдруг подумал, почему такая тишина-то? Трактор не тарахтит, упёрся в бетонный фундамент высокого здания с прилепленной имитацией круглых камней и замер. Казаки вытащили водителя из кабины. Последние выстрелы в упор тот получил прямо в сферу – это было, наверное, похоже на удары молотом, и он потерял сознание. Его привели в чувство. Он обводил мутными бессмысленными глазами казаков, не узнавая их.

Николай приказал положить его в тень, рядом с остальными ранеными, затем бойцы проверили оружие и пошли на зачистку территории. Нужно было проверить много помещений – база занимала большую территорию, и перед ними стояло множество отдельных небольших туристических коттеджей. В одном из зданий вспыхнула стрельба, шум, Николай побежал туда. На земле лежал один из казаков – молодой парень, присоединившийся к ним ещё с группой Михаила. Он зажал руками живот, сквозь пальцы дорожкой пробивалась кровь.

– Сунулись в здание, а там у них, походу, ресторан был. Вниз подвал идёт, продукты, наверно, там хранили. А они из темноты начали палить, Костян и попал, – сказал командир группы, мужик лет сорока. Потом наклонился к Николаю и тихо сказал. – Не жилец он. Я видал такие ранения – без срочной операции не прожить и пары часов.

– Давайте сюда костюм водителя, сферу. Готовьте шумо-световые гранаты, – скомандовал Николай. Костюм принесли. – Одевайте на меня!

– Атаман, может не надо, сам-то?

– Я сказал – одевайте! – У Коляна адреналин бил в крови, клокотала ярость, он чувствовал вину – может, не стоила база этих оборванных жизней? Костюм противно вонял и был мокрым изнутри – водитель парился в нём два часа.

Николай стиснув зубы, приказал подать себе два автомата с воткнутыми длинными рожками от пулемётов. На голову ему водрузили помятую с одного бока тяжеленную „Сферу“ и он скомандовал:

– Гранаты в подвал!

Одна за другой пластиковые цилиндрики заскакали по ступенькам подвала. Раздался страшный грохот. У тех, кто там находился, барабанные перепонки должны были просто лопнуть от звукового удара. А световая волна была такой силы, что если бы Николай не закрыл глаза, то не смог бы видеть минут десять, не меньше. Эти гранаты применялись спецслужбами для усмирения террористов – после их взрыва человек минут пять ничего не может соображать, полностью дезориентированный и оглушённый. Ну а если это произошло еще и в замкнутом пространстве…

Николай не хотел больше терять ни одного бойца – он вошёл в подвал бронированной машиной и сразу с двух рук открыл огонь из автоматов. При выхлопе дульных газов было видно какое-то шевеление в подвале, и он стрелял во всё, что шевелится, пули визжали вокруг, рикошетируя от бетонных стен. Наконец всё стихло, затвор последний раз щёлкнул, отведённый в крайнее положение. После такого урагана из пуль никто не мог остаться живым. Он повернулся и пошёл назад. На душе было гадко. Зачистка продлилась ещё часа полтора, казаки обшарили все помещения, больше сопротивления не было. В другом подвале они нашли укрывшихся людей, которые были снаружи заперты на лом. Люди испуганно переглядывались, глядя на залитых кровью и чёрных ото порохового нагара казаков.

– Не бойтесь, – успокоил их Колян. – Все кто пожелает, могут вступить в нашу организацию, на равных правах со всеми казаками. У нас строгие законы, никакого беспредела, будете нормально жить. А где ваш главный? Куда подевался?

– Да в том подвале он прятался, – переглянувшись, ответили из толпы и показали на тот подвал, откуда недавно вышел Николай с разряженными автоматами.

– Потом опознаете его. Порядок должен быть. Теперь помогайте нашим людям стаскивать мертвецов, хоронить их – показывайте, где у вас тут инвентарь лежит. Давай гонца в лагерь, пусть все перемещаются сюда, – сказал он одному из соратников и устало присел на каменную ступеньку.