Колян 2

Через неделю Николай начал самостоятельно садиться на край лежанки, стараясь подольше находиться в вертикальном положении. Его мышцы, атрофировавшиеся за время бездействия, не хотели держать тяжёлое, мосластое тело, и он так и норовил завалиться назад. Но постепенно хорошее питание, отвары целебных трав, массаж девчонок сделали своё дело, и Колян уже мог при поддержке подруг перемещаться на скамейку у входа, чтобы впитывать солнечные лучи. Рёбра ещё ныли, нога при каждом шаге стреляла болью, но дурнота из головы выветрилась, глаза видели хорошо и мысли Атамана были чёткие и ясные. Девчонки наконец-то оседлали его, утверждая, что врач рекомендовал это дело для поднятия его жизненного тонуса. Колян был совсем не против, он и сам чувствовал, что его мужское естество прямо-таки оживает, когда они ему делали массаж. Они были очень осторожны, чтобы ненароком не задеть его помятые бока. А ему нравилось гладить их округлившиеся животики и набухшие груди. Он чувствовал, что силы возвращаются к нему уже не по дням, а по часам. Еще через неделю он сможет ходить сам и всё вернётся на свои места.

Сидя на скамейке у входа он наблюдал за движением в лагере. Там кипела бурная жизнь – загружались машины, тренировались казаки с оружием, по хозяйственным делам проносились взмыленные мужики и бабы. Заметив Атамана, они здоровались с ним и он с удовольствием отвечали им. Возле его дома Диман выставил пост из двух казаков, которые менялись днём и ночью – на всякий пожарный. Николай вначале протестовал, но потом решил – пусть будут. Хуже не будет, а случись что – помогут. Всё-таки, две бабы у него на сносях.

Скоро он уже уверенно ходил по лагерю, немного прихрамывая. Его застывшее тело приобретало прежнюю форму.

Глава 19. Николай соглашается на переговоры с врагами

Закон #88.

В целях защиты от негативного воздействия окружающей среды, казакам запрещено ходить в общественных местах в полностью обнаженном виде.

Через месяц Николай уже вовсю тренировался с казаками. Только шрам, вертикально пересёкший висок у левого глаза, напоминал о той страшной ночи. Дела у казаков шли неплохо, больше крупных столкновений не было. Но Николай знал – это затишье временное. Или они налаживают контакт с крупными группировками, или воюют с ними – тут уж кто кого.

Ему не давали покоя реалии истории – мелкие княжества, крупные княжества… Империя. До Империи, конечно, было ещё далеко, но история всегда возвращается на круги своя. Будет Коляну и империя, и войны. Только надо подготовиться к этому как следует.

Пока его внимание целиком занимали простые бытовые проблемы. Раньше он не задумывался о том, какую одежду он наденет с утра. Если ему перестали нравиться джинсы или порвалась любимая рубашка, он просто шел в магазин и покупал первую приглянувшуюся вещь. В его новом мире магазина не существовало, как не было и денег, и новой одежды. Колян, правда, пару раз прикидывал, можно ли ходить голышом, но после тщательных раздумий этот вариант казался ему неподходящим. Гнус, ожоги от солнца, повреждения кожи от веток – всего этого можно было избежать с помощью одежды. Чтобы сшить одежду, требовалась ткань. Для изготовления ткани нужно было вырастить хлопок или лён, обработать их специальным образом. Каким? Вопрос, конечно, интересный…

Пока что людям хватало того барахла, что они находили в развалинах цивилизации, а потом что? Многие из найденных вещей сопрели от влаги и жары и были испорчены вездесущими неистребляемыми грызунами. Конечно, часть складов на базе была забита под завязку военной формой – это считалось тоже сокровищем. Для бойцов. А как же женщины и дети?

Природные условия позволяли им целыми днями разгуливать нагишом. Многие, кстати, уже начали этим пользоваться. И мужчины и женщины в домашних условиях ходили если не голыми, то в тряпочках вроде купальных костюмов конца двадцатого века – шортах, бикини. Колян подозревал, что скоро его войско будет выглядеть как эскадрон индейцев племени сиу – голые, с ружьями на конях. Эта мысль даже забавляла его – ему, по большому счёту, было совершенно наплевать, как будут выглядеть бойцы, лишь бы их эффективность их была прежней. И если нравится бабе ходить по улице с голыми сиськами – да пусть хоть целый день ими трясёт, лишь бы это не вызывало раздоров и скандалов ревности.

Во всем были виноваты ортодоксальные священники средних веков, заявившие, что здоровое тело и плотские желания – дело постыдное, запретное, отвлекающее от Бога. Непонятно, какое дело Богу до чьего-то голого зада, думал об этом Колян. Как будто делать ему нечего. В пещерном веке вот не было понятия о порнографии, потому что не было никаких запретов и ограничений, как и времени для раздумий. Не умереть бы с голоду и не пойти на корм кому-то более удачливому в охоте…