Колян

Михаил вначале отправил гонца к вымотанным, очумевшим от боя и тягот казакам, и потом они уже въехали в арсенал. Теперь арсенал был под надёжной защитой. Бреши в колючке заложили баррикадами, восстановили минные поля, установили заново огневые точки, укрепив их как следует кирпичом и брёвнами. Подняли снова сторожевые вышки.

Нападавшие появились снова, но на этот раз с белым флагом. На переговорах они требовали отдать им арсенал, мотивируя это тем, что они первые его заняли и пришельцы должны убраться. На это Михаил и Диман с другими командирами заявили, что если они попытаются его взять снова, то жертв будет уже гораздо больше с их стороны, даже если он пригонят сюда танковую дивизию. Про танковую дивизию, они, конечно, преувеличили — у противников танк был явно единственным козырем в войне, тем более, что прокормить его горючим было очень проблематично при полном отсутствии оного, а уж о нескольких таких монстрах и мечтать было нечего. Переговоры закончились ничем, стороны остановились на том, что через месяц снова встретятся и поговорят. К тому времени Атаман встанет на ноги, а без его решения ничего предприниматься не будет.

Отсрочка казакам была на руку. Они хотели укрепить позиции и перевезти часть оружия в Рось. В арсенале сохранились ёмкости с горючим — с помощью такого количества солярки можно было доверху заправить найденные камазы и на них спокойно перевозить боеприпасы в город — конечно, под усиленной охраной. От бывших владельцев арсенала ожидали любой пакости, как и от случайных залётных мародёров. А такое сокровище обязательно привлекло бы внимание грабителей. Караваны с оружием всегда сопровождали два грузовика, с установленными на них автоматическим пушками и турельными пулемётами.

За всё время перевозок — а для грузовиков 200 километров не было серьёзным расстоянием — имело место лишь одно нападение, когда из лесных зарослей кто‑то начал палить по колонне. Ответным огнём коляновские бойцы выкосили посадки. Смотреть, кто в них стрелял, не пошли. Это было уже неважно. Кусочки нападавших уже свисали с оставшихся стоять под огнём пулемётов и пушек деревьев.

Караван с оружием регулярно отправлялся в город два раза в день, и теперь можно было не бояться, что Рось останется без защиты. Все бойцы проходили срочные курсы обращения с различными видами вооружения — всё‑таки, АГС-30, как‑никак, сильно отличался от арбалета и охотничьего ружья.

Николай переваривал полученную информацию после ухода Димана, который был вытолкан взашей из помещения бабами:

— Иди отсюда, рожа твоя наглая! Не трожь пирожок! Ладно, жри, только вали отсюда и не беспокой Николая Фёдоровича — пусть выздоравливает! А то я тебя сейчас шваброй тресну!

Перевозка оружия заняла бы год, не меньше, но надо ли ВСЁ вывозить, думал Колян. Расположение арсенала очень удобным, он находился прямо на перекрёстке магистральных дорог, откуда можно было контролировать движение с сервера на юг и по другим направлениям. А что если поставить казачьи заставы по дороге от Роси, через километров 50, или почаще, в ключевых местах, сделать что‑то вроде форпостов–постоялых дворов? В случае чего в них можно будет укрыться при нападениях. Создать там небольшие гарнизоны, сделать систему связи, например, с помощью системы зеркал, кодом передающих сигналы по цепочке друг от друга, а при отсутствии солнца — дыма от сигнальных костров или дымовых шашек.

«Систему кодов разработаем — не сложное это дело, — он усмехнулся про себя. Его мир возвращался во времена Средневековья — дымы, заставы, конные гонцы… — Ну а чего велосипед выдумывать, когда все технологии уже испытаны эффективной работой на протяжении тысяч лет? Кто виноват, что человечество отбросило на тысячу лет назад. Сам человек виноват».

После таких мыслей Коляна неудержимо потянуло на горшок и он негромко (голос так ещё и не восстановился) позвал своих женщин:

— Девчонки, на горшок бы мне надо. Помогите подняться.

— Ты чего придумал, Николай Фёдорович, — захлопотали вокруг него девушки. — Сейчас мы под тебя тазик подсунем, как раньше, вот и делай в него.

— Я сейчас вас покусаю, засранки! Ну‑ка, подымайте меня! Ещё я в судно не ходил…

— А что такого‑то? Полтора месяца ходил и не брезговал, а тут застеснялся… Вообще‑то мы тебя всяким видали.

— Давайте, давайте быстро!

Девчонки стали поднимать его, посадили на край лежанки, застеленной свежим бельем — видимо, пока спал, они поменяли его, а он даже не почуял. Голова у него закружилась, его резко затошнило и он чуть не свалился на пол.

— Вот! Мы же говорили! Ксюха, иди ко входу, чтобы никто не вошёл, я сейчас подложу тазик и сниму штаны с него. А ты давай не упрямься! Ты нам живой и здоровый нужен, а не развалина! Тебе лежать надо ещё с неделю, врач говорил.

Николай чувствовал себя унизительно. Но не делать же под себя — пришлось сдаться.