Колян

— Есть, пошли скорее! — бабы потащили его за руки в проём двери слева, где обнаружилась довольно приличная ванная комната. Они с визгом стащили с него одежду, затолкали в ванну, как бы невзначай прикасаясь к нему разгорячёнными гладкими телами и этак ненароком проводя по его покрытому шрамами телу своими крепкими ладонями. Они поливали его из ковшиков тёплой водой, терли мочалкой, пока наконец, он чистый, как новоотчеканенный рубль, не был увлечён на кровать–сексодром. Всё, что он успел спросить — где дети и чем занимаются, на что ему было заявлено, что пообщаться с детьми он успеет и завтра, а сейчас они уже спят и нечего отвлекаться. Потом он вспоминал эту ночь с дрожью и сладким томлением в чреслах, как говорили наши предки. Девки, сексуально оголодавшие за время его отсутствия, чуть не заездили его до утра, да два раза чуть не передрались из‑за обладания достойным призом. Только его жилистый кулак останавливал их, иначе бы драки не миновать. Наконец, под утро они все уснули, накричавшиеся, утомлённые любовными ласками и физическими упражнениями. Колян уснул с мыслью: «А ещё есть порох в пороховницах, не совсем в старого пердуна превратился…»

Утро встретило его солнцем, щебетанием множества птиц, голосами на рыночной площади, зазывающими покупателей. В дверь тихонько постучали. Он бесшумно поднялся, осмотрев разметавшихся молодых баб на своей постели, и пожалел, что ему надо уходить.

«Впрочем — будет ещё время», — подумал он и заторопился, подгоняемый нахлынувшими мыслями о делах.

У дверей его ждал Диман. Николай поздоровался, тот хмуро ответил:

— Привет, Атаман… тьфу… Ваше Величество. Проблема у нас. Новый Владимир обложили. Арсенал они взять не смогли, дак они на Владимир ушли. Пожгли фермы вокруг, народу много побили. Те заперлись в городе, неизвестно сколько еще продержатся. Конечно, город укреплён, но… много их. И командир у них какой‑то серьёзный. Сотни рабов пригнали, заставили подкопы делать, а наши по своим стрелять не могут, рука не поднимается. Если рабы отказываются копать, их убивают зверски. С троих кожу содрали живьём, прямо перед воротами Владимира, специально, чтобы запугать, думаю. Теперь висят на столбах, вкопанных у ворот.

У Николая сжалось сердце.

— Собирай командиров. Я сейчас схожу, увижусь с детьми, через полчаса собираемся в зале.

Дмитрий быстрым шагом пошёл на выход, Николай повернулся и пошёл к комнатам детей. Он осторожно открыл дверь одной комнаты, подошёл к кровати, посмотрел на розовеющее ото сна лицо дочери. Тонкая ниточка слюны тянулась из уголка рта к подушке. Во сне она чему‑то улыбалась. Николай тоже улыбнулся, костяшкой пальца вытер её слюнку, ещё немного посмотрел на неё и тихо закрыл за собой дверь. Сын уже проснулся и сразу вскочил на постели:

— Папка! Папка! Папка приехал! — он запрыгнул на отца и обхватил его руками. Потом они посидели на постели и говорили ни о чём. Обо всех тех маленьких глупостях, которые торопливо рассказывал ему маленький наследник трона. Время незаметно вышло, и наконец Николай, нехотя оставив сына, пошёл в зал на встречу с командирами. За столом в зале сидели всё те же — Николаю на миг даже показалось, что никакого путешествия на север и не было, как будто он вернулся на несколько месяцев назад. Он сел во главу стола:

— Приветствую всех. Давайте без церемоний. Ситуация мне понятна. Думаю вам не надо объяснять, что если падёт Новый Владимир, мы потеряем треть населения, как минимум, плюс нанесем огромный удар по нашему престижу. В настоящее время наши бойцы рассеяны по большой территории, которую мы контролировали, пока не появились захватчики. Чтобы собрать людей для войсковой операции, нужно время, а времени у нас нет. Значит, нужно действовать малыми силами, осторожно… и дерзко. Доложите данные разведки: сколько у них бойцов, сколько стволов — всё, что удалось узнать. Давайте сюда гонца, я сам его допрошу.

Дмитрий вполголоса отдал распоряжение вестовому, тот галопом убежал за дверь, и через несколько минут в проёме показался мужчина средних лет с перевязанной кистью руки и разорванной, сшитой скобками мочкой правого уха, распухшей и воспалённой. Он чётким, почти строевым шагом подошёл к Николаю, отдал честь забинтованной рукой и доложил:

— Рядовой пятой роты четвёртого полка Кузнецов прибыл по вашему приказанию, ваше величество!

Николай поморщился:

— Давай к делу. Докладывай, что там случилось.