Колибри

Одна тетка, точнее, кто-то из родственников соседа наших родственников, увидела меня с Юсе в городе, идущими рука об руку, тогда как я должна была в это время сидеть в школе, полностью погрузившись в углубленный курс химии. После этого начался истинный ад, все стало происходить очень быстро. Родители выяснили, что нет никакого кружка курдской молодежи, а потом узнали, что я участвовала в двух вечеринках класса, то есть обнаружилось, что я в течение года имела множество возможностей проводить время с мальчиками, да еще и с финскими мальчиками, и что у меня имеется один такой. Для них это означало, что я уже не девственница, а последняя грязная шлюха. И мою помолвку следовало расторгнуть – ведь кто падшую женщину вообще возьмет, и прощай честь семьи. Бихар ее уничтожила.

Отец пришел в бешенство, но взял себя в руки и ничего мне не сделал – обошлось без побоев. Ясно было, что теперь шутки в сторону. Они как будто давно готовились к тому дню. Может, и так.

Юсе пригрозили смертью, а меня увезли в Вантаа к тетушке и дядюшке. Отец с дядей сообразили отправить сообщение с предоплаченной карточки и имен в нем не упоминалось, а Юсе уничтожил сообщение. Его просто все достало, и это меня разозлило, потому что сообщение могло стать уликой.

35

Срочное утреннее совещание по вопросу несчастного случая с Рауно закончилось. В коридоре и кабинетах убойного отдела наступила тишина, словно шум мог бы помешать спящему в больнице Рауно. Все ощущали потрясение и подавленность от случившегося. Боевой дух, желание схватить убийцу исчезли, уступив место обеспокоенности за коллегу. Также потрясло исчезновение Бихар. Ощутив упадок в своих подчиненных, в конце совещания Вирккунен попытался вдохнуть в них сил:

– Ради Рауно мы должны предпринять еще больше усилий, убийца не должен выиграть оттого, что наш коллектив впал в состояние оцепенения, – этой радости мы ему не доставим.

В ответ все кивали с серьезным видом, но Анне казалось, что она скоро сдастся. Минувшая ночь прошла для нее спокойно. Она проснулась посвежевшей и даже не поверила своему состоянию: голова не болела и хотелось сразу пойти на пробежку, но сейчас усталость вернулась назад – так просто она не сдает своих позиций.

Вирве ждала в коридоре, одетая в платье в духе ретро и толстые коричневые колготки, с туго намотанной вокруг шеи арафаткой и длинными волосами, небрежно собранными в хвост. Бледная и озабоченная, она вошла в кабинет Анны и сняла длинное пальто-дафлкот.

– Как дела? – спросила Анна.

Вирве фыркнула, но продолжала молчать.

– Следствие выявило новые факты, в связи с чем у меня к тебе имеется несколько вопросов. А потом мы сходим в отдел задержания, чтобы внести тебя в базу.

– Что это такое? – вздрогнула Вирве.

– Обычная процедура. Сфотографируем тебя, снимем «пальчики», сделаем внешнее описание, возьмем пробу ДНК – на это у меня имеется разрешение. Все данные будут уничтожены по окончании расследования, если ты будешь признана невиновной.

– Меня в чем-то обвиняют? – Вирве испугалась еще больше.

– Нет, пока нет. Теперь важно, чтобы ты говорила только правду и перестала утаивать что-либо.

Девушка задышала быстро, ее глаза забегали. Она кивнула в знак согласия.

– Где ты была в понедельник вечером?

– В кино, – ответила Вирве, – вместе с Эмми. Вы видели ее со мной в «Пингвине».

– Где и на каком сеансе?

– «Аврора», новый фильм Брэда Питта. Скучнейший.

– Во сколько?

– Сеанс начался в девять и закончился в одиннадцать.

– Что ты делала до этого?

– Провела весь день с Эмми.

– Ездила ли ты в Мексику?

Вирве посмотрела на Анну с ужасом в глазах.

– Да, – прошептала она.

– Когда?

– Прошлой весной, сразу после экзаменов.

– С кем?

– Одна.

– Одна? Почему?

– Хотела поехать одна.

– Почему?

– Не знаю. Просто хотелось отдохнуть от всего: от друзей, от школы, от предков, от всего.