Колибри

– Анна, не отключайся пока. Есть у меня еще кое-что. Ребяткам из лаборатории пришлось потрудиться.

Сари сидит в кабинете перед компьютером и пытается сосредоточиться. Она выяснила номер телефона отсутствовавшего соседа Хельмерсонов и уже позвонила туда, но никто не ответил. Нужно написать отчеты по опросам других соседей. Мысль блуждает. Муж в командировке, дети плохо спали прошлой ночью, утром были в плохом настроении, и у них начался насморк. Ее беспокоило состояние Рауно, а исчезновение Бихар ощущалось как личная неудача. Кого винить? Только себя. Она считала, что ситуация выглядит подозрительно, ей нужно было поверить Анне и потребовать наружного наблюдения за девушкой. Теперь поздно. Что с ней могло случиться?

Сжав мышь так, что побелели косточки пальцев, Сари открыла только что пришедшее письмо. Оно было от коллеги, пытавшегося засечь отправителя безымянных сообщений. Еще и это до кучи! Сари ощутила непреодолимое желание отправить письмо в корзину, не читая. Она посмотрела в залитое дождем окно и собралась с духом.

Коллега выяснил, что одно из сообщений было отправлено из района Вяликюля, а другие – через приемопередатчик, расположенный неподалеку от полицейского управления. Ничего больше, к сожалению, выяснить не удалось. Однако Сари должна была связаться с ним, если будут новые сообщения. Тогда он мог попытаться предпринять еще что-нибудь. Сари ощутила, как у нее вспотели ладони. Что все это значит? Полицейское управление находится в самом центре, на пересечении оживленных улиц, мимо него ежедневно проходят тысячи людей, но Сари не могла отказаться от мысли, что ее преследуют, что сообщения – это не проделки тупого подростка и что они связаны с расследованием. Но не сделала ли она еще одну непоправимую ошибку, никому о них не рассказав?

Сари посмотрела на часы. Скоро четыре. Скоро можно идти домой. Все ли там в порядке? Санна уже сообщила бы о температуре. Она позвонила Санне. Телефон издавал длинные гудки, никто не отвечал. В это время они, конечно же, на улице. Санна посмотрела на улицу: дождь усилился. Отчеты подождут – сил нет.

Она снова позвонила. Без ответа. Обычно Санна была крайне аккуратной и всегда держала телефон при себе, но ведь она могла оставить его дома или забыть в сумке, а если дети расшумелись, то и не услышишь. Сари отправила сообщение: «Позвони скорей» – и попыталась углубиться в разложенные на столе записи.

Бессмысленно упираться, лучше поехать прямо сейчас домой. И тут зазвонил телефон. На какую-то долю секунды Сари успела обрадоваться, что это звонок от Санны, но звонила Кирсти из криминалистического отдела.

В классе Вели-Матти, а если точнее, на столе в его классе обнаружена крохотная капелька галоперидола. Это значит, что инъекция была произведена там. Очень дерзко и рискованно. Как убийца решился проникнуть в здание школы, где работает более сотни человек, вывести оттуда Вели-Матти в наручниках и отвезти на Селькямяки? Неужели он не боялся, что его схватят? Как он попал внутрь? Было несколько запертых дверей, но нигде нет следов взлома. Сари передернуло. На что еще он способен? Она подумала о своих детях: беспокойство кололо острой иглой, схватило костлявыми пальцами за горло. Она сохранила файл, выключила компьютер, переобулась и надела куртку. Позвонила домой.

Нет ответа.

Анна села на стул Вели-Матти. Глубоко вздохнула. Подумала, что делать дальше, и решила придерживаться первоначального плана. Перешла в ванную. Большой зеркальный шкаф был полон дорогущих косметических средств. Названия брендов мелькали у Анны в глазах, когда она поднимала одну за другой склянки, ставя их на край раковины.

Нашлось. Сзади. Маленькая стеклянная ампула, как Линнеа и описала. На этикетке написано «Серенас».

Анна вернулась в гостиную. Эско сидел на диване, держа Каарину за руку. У той были спутанные волосы и размазанная под глазами тушь: образ хорошо сохранившейся, ухоженной и стильной директрисы развалился за несколько дней, вскрыв стареющую и страдающую женщину. «Неужели я выгляжу точно такой же увядшей? – подумала Анна, мельком посмотрев на себя в зеркало. – Похоже, что да».

– Мы проверили ваши показания по всем вечерам, когда было совершено убийство, и ситуация такова, что у вас нет алиби ни на один из них. Ваша мать оказалась не в состоянии вспомнить, что вы были с ней, – сказала Анна, ощутив жалость по отношению к женщине.

– Но я была там, – ответила Каарина.

– Разумеется, то, что это невозможно доказать, не означает, что вы автоматически попадаете под подозрение, – сказал Эско.

Анна бросила на Эско предупреждающий взгляд, но тот сделал вид, что не заметил.

– Вот и славно, – сказала Каарина, наградив Эско усталой улыбкой.

Анна показала ей фотографию татуировки Вирве.

– Вам это знакомо?

– Это татуировка Вирве Сарлин.

– Да, откуда вы знаете?

– Такая хвастунья, ходила на выпускном в открытом платье без рукавов и всем демонстрировала свою руку, мол, я такая исключительная, хотя нынче у каждого по всему телу всяких завитушек понарисовано.

– Знаете ли вы смысл этой татуировки?

– Колибри и цветок.

– Что они означают?