Колючий иней

— Пошел вон! Вон! Не смей сюда входить с его лицом! Не смей!

Он вышел наружу, и я услышала, как он тяжело опустился на землю.

— Ублюдок! — прошептала я, пытаясь сделать вдох.

Внутри все горело и разъедало. Я согнулась пополам и села на пол, зажала голову между колен и постаралась контролировать дыхание. Вдох. Выдох. Еще. Не знаю, сколько я так просидела, когда от открытой двери донесся его голос:

— Иначе никак. Ты ведь понимаешь, что меня не выпустят.

— Заткнись!

Я не хотела слушать его грязные оправдания.

— Он дал на это согласие.

— Врешь!

Не мог мой отец дать право нацеплять свое лицо мерзкому мутанту.

— Когда ты видела меня в той комнате, я брал образец крови.

— Ты это так называешь? Как у тебя ещё язык не отсох! Мерзавец!

— Да какая разница, как это называть! — не выдержал он и повысил голос. — На этой крови я дал твоему отцу клятву. Он знал, что делает, и понимал необходимость этого поступка. Ведь связанный обещанием, используя его личность, я с большей вероятностью смогу тебе помочь покинуть планету.

— К черту тебя и твою помощь! Больно я в ней нуждаюсь. На корабле есть и другие люди, которые могут это сделать. Они прилетят за мной.

— А тебе отец не рассказывал, что ему не разрешили брать с собой граждан Союза? Все наемники, прилетевшие с ним, из Содружества. И как ты думаешь, сильно ли оно хочет, чтобы ты добралась до дома и начала трепаться о том, как тебя незаконно осудили, да еще и про Такутту выдала сведения?

Вот об этом я не подумала.

— Твой отец — умный мужик. Он страховался по всем фронтам и никому не верил. И знаешь, что? Я с ним согласен. Боюсь, если бы за тобой и прибыл второй шаттл, то улетел без тебя. Подготовили бы отчет, что объект не найден. И все были бы довольны. Кроме отца никому не интересно твое спасение. И сейчас на корабле они с нетерпением ожидают, когда закончится оговоренный срок пребывания на орбите. Ни минуты не будут ждать. Умотают. И всех все устроит. Даже Союз, который делает вид, что ему не плевать на свою гражданку.

Глубоко дыша, я попыталась задавить в себе эмоции и подумать над его словами. Подсознательно я понимала, что он прав. Но как же сложно это признать! И так было больно катиться кубарем с горы счастья, что меня обуяло, когда я увидела папу. Я ведь подумала, что он чудом выжил. А сейчас валялась на дне с переломанными крыльями надежды. Закусила кулак, пытаясь не зарыдать.

— Рин, сними приказы, — донесся до меня тихий голос. — Мне больно.

— Я отменяю все, — прошептала я. — Заходи.

Он зашел и сел у противоположной стены на пол.

— Что ты задумал? — спросила я, не поднимая глаз.

Я не могу снова видеть лицо папы. Слишком больно.

— Мы взойдем на корабль. Ты подтвердишь свою личность. Подпишешь документы. Дальше мы летим до первой попавшейся станции и сходим.

— Тебя разоблачат.

— Я прикинусь больным. Главное — вырваться с корабля, а потом будем действовать по ситуации.

— Хорошо, — согласилась я, понимая, что выбора у меня нет.

— Тогда вылетаем, — произнес он, ловко вставая.

Похоже, наступил тот счастливый момент, когда я могу улететь отсюда. Раньше я боялась о нем даже мечтать. Но сейчас, вместо радости, испытывала лишь бездонную пустоту. Вздохнула и устало опустилась в кресло. Ну что же, прощай, Такутта. Скучать не буду.

ГЛАВА 41

Ринора

После стыковки шаттла с кораблем на меня накинулась легкая паника. Если верить Севалу, то нам здесь не рады, и я в любой момент ожидала неприятностей. Но убивать или арестовывать нас никто не спешил. Вышедший нам навстречу мужчина, молча кивнул и пригласил следовать за ним.

А вскоре мы оказались в просторной каюте, служившей переговорной. За столом уже сидели несколько человек и молча наблюдали, как мы рассаживаемся. Первым заговорил мужчина с плотным лицом и короткими волосами. Его голос звучал сухо, словно из него высосали все эмоции.

— Итак, Ринора Морган, меня зовут Ларс Вингельштерн. От имени Независимого Содружества рад приветствовать на корабле, который доставит Вас домой. Необходимо только подписать эти документы.

И он пододвинул ко мне электронную бумагу. Несмело посмотрела на Севала. Он молчал и старался не привлекать внимание. По сердцу снова расползлась боль потери. На меня смотрели знакомые глаза папы. Только вот их выражение было совсем другим, и это помогло мне взять себя в руки.

— Что это? — спросила я, глядя на Ларса.

— Небольшие формальности. Отказ от претензий и обязательство о неразглашении.

Ах вы, сволочи! Решили отделаться от меня по-простому? Заткнуть рот и прикинуться, что не искалечили мою жизнь? Спрятала под стол трясущиеся от негодования руки и осмотрела мужчин. Судя по всему, Ларс здесь главный, а остальные четверо тут исключительно для того, чтобы запугать нас. Их холодные взгляды и выпирающая от оружия одежда явно об этом говорили. Ну что же, посмотрим, кто кого.

— Ларс, — обратилась я к нему, нацепив на лицо маску невинной блондинки. — Я могу Вас так называть?

— Конечно, Ринора, — елейным голосом ответил он.

— Хочу выразить Вам признательность за свое спасение. Вы ведь понимаете, через что мне пришлось пройти на планете?