Колючий иней

Неприятно кольнуло внутри, но я подавил в себе мечты о будущем с этой девушкой. Не стоит даже пытаться. Что я могу ей дать? Вечные скитания и ожидание ареста? Такой судьбы она не заслуживает. Это мне уже нечего терять. Я давно не имел иллюзий по поводу своей дальнейшей жизни и лишь хотел довести до конца начатое. И Рин в этой борьбе места нет.

Тяжело вздохнул, наблюдая, как девушка понемногу успокаивается. Глаза невидяще смотрят перед собой, а лицо бледнеет с каждой минутой. Держись, моя смелая девочка! Осталось совсем чуть-чуть, и я тебе помогу. Только дотяни.

В корабль я уже забегал, неся на руках Ринору, которая начала бредить. Костюм вспорол: времени снимать его аккуратно не было. Уложил девушку на кушетку и ремнями зафиксировал тело. Она металась и норовила свалиться на пол. Волосы рассыпались серебристым каскадом, делая бледное лицо почти прозрачным. Иссохшие губы не переставали неразличимо и едва слышно что-то шептать. И столько отчаяния и горечи было в шепоте, что мне не хотелось прислушиваться к отдельным словам.

Но вдруг она громко вскрикнула и широко открыла глаза.

— Гер! — позвала она, глядя сквозь меня. — Гер, это ты?

Противно кольнуло воспоминание. Я не в первый раз слышу это имя. Кто он? Судя по всему, ее любимый. Стараясь погасить в себе неприятные чувства, я не обращал на ее крики внимания и продолжал искать нужные шприцы.

— Гер? Почему ты молчишь? Это ты? — не унималась она.

— Я это, я, — буркнул, надеясь отвлечь ее. Наклонился чуть ниже, пытаясь поймать ее вену. — Успокойся. Все хорошо.

— Хорошо? — вдруг зло зашипела она и дернулась вверх. Ее тонкие руки с силой вцепились мне в горло. — Мразь! Я придушу тебя, гаденыш!

Еле отодрал ее от себя. Фух, ну и насолил ей, похоже, этот Гер. Не завидую ему, но за чужие грехи отвечать не собираюсь.

— Это Севал. Успокойся!

— Севал? — недоуменно переспросила она и вперила в меня пустой взгляд.

Замер, ожидая ее реакцию. Мало ли, вдруг тоже душить начнет. Но, к моему удивлению, она мягко улыбнулась и тихо произнесла:

— Прекрасно.

— Почему это, интересно? — не удержался я от вопроса.

— Ты хороший. И руки у тебя чудесные, — прошептала она мечтательно. — Мне кажется, что я тебя…

— Прекрати, — перебил я ее.

Сердце нервно забилось, требуя окончания фразы. Но разум сказал свое твердое «нет». Мне не стоит этого слышать.

— Чего ты боишься, Севал? — прошептала она, едва шевеля губами.

А в следующий миг ее руки безвольно упали и она потеряла сознание. Поспешил вколоть ей двойную дозу детоксикатора и стал ждать. В голове повторялся ее вопрос. Чего я боюсь?

Раньше думал, что ничего. Но теперь, глядя на ее бледное лицо, отчетливо понял: те времена безвозвратно прошли. Сейчас меня охватывала дрожь при мысли, что ее может не стать. Или что она снова попадет на Такутту. Или… Я мог придумать бесконечное число вариантов, где Рин будет страдать. И от этого становилось тяжело дышать. Теперь мне есть чего бояться. Опустил голову на грудь и прикрыл глаза. Я так боюсь за нее.

Постарался избавиться от этих непривычных мыслей и сосредоточился на ее состоянии. Бледность немного спала, но дыхание по-прежнему было замедленным, и она не приходила в себя. Слишком долго. Кшарк! Похоже, я опоздал, лекарства не успевают ей помочь.

Вскочил и начал мерить шагами крошечный медблок. Шаг туда, шаг обратно. В груди расползалась странная боль. Я не могу потерять ее. Придется рискнуть. Возможно, ее организм не примет мою кровь, но у меня нет других вариантов. Ее отцу она не помогла, но и не навредила. Я должен попытаться!

Чудом обнаружил необходимое оборудование и начал переливание. По прозрачной трубке красная жидкость скользила от меня к ней. Прими ее, моя девочка. Не отвергай! Застыл, ожидая реакции. Минута. Две. Едва дышал, всматриваясь в спокойное лицо. Красивое, умиротворенное, оно словно светилось. До жути захотелось прикоснуться к нему. Протянул руку и легонько погладил ее по щеке.

Моя смелая малышка. Сколько же тебе выпало! Но ты всегда выходила из трудностей с честью. А порой и меня вытаскивала. Глядя на ее лицо, которое стало совсем юным от царившего на нем спокойствия, мне так захотелось, чтобы она больше никогда не попадала в передряги. Со мной она обречена на них. Нужно отпустить ее. Но сначала ей предстоит поправиться. И только посмей меня подвести! Ты должна жить!

После нескольких долгих минут, которые тянулись, как смола, дыхание Риноры выровнялось, стало глубоким и размеренным. Кровь приживалась. С облегчением выдохнул и закончил переливание. Отвязал ее от кушетки и накрыл парой одеял. Пусть отдыхает.

Встал и застыл рядом, не имея сил сделать шаг. Рука сама потянулась к ее волосам, но замерла на полпути. Не стоит. Быстро развернулся и вышел. Лучше поскорее покинуть планету. На патрули мы вряд ли наткнемся, но мало ли, вдруг нас засекли местные и скоро прилетят поинтересоваться, кто такие и зачем прибыли.