Колючий Путь

Каждый раз что-то новое. Заумные схемы казнокрадства начальников и неимоверная изворотливость рядовых работников в вопросах употребления спиртного на рабочем месте это только полбеды. А вот когда полуграмотные местные начинают магическую работу, начинается настоящий караул. Казалось бы, ну что сложного в том, чтобы через трафарет нанести элементарные символы на заранее помеченные места? Любой же идиот справится! Не любой. И не справится. Трафареты обязательно перепутают, а метки пропустят, и это в лучшем случае.

К примеру, чернорабочие из варварских племён обожают рисовать всякую чушь где попало. Как-то раз один идиот намалевал мужской половой орган прямо поверх отпирающего символа на почти достроенном портале. В результате вместо обычного прохода из одного имперского города в другой начал формироваться переход в измерение инкубов. Ещё чуть-чуть и население целого города стало бы игрушкой и едой для адских созданий. Искать виновника было некогда. Принесли гекатомбу из всех рабочих, кого смогли поймать. Судя по тому, что портал закрылся, автор художеств скрыться из рабочего лагеря не смог или не успел.

Освободили меня и от регулярных назначений в войска. Там только два состояния: или тебе скучно, или ты помираешь от скуки. И никакие пейзажи не спасают.

В походе задачи не сложнее, чем на третьем году ученичества: лишить силы вражеского шамана, найти чужие войска, ветром отбросить стрелы супостатов, на расстоянии подслушать планы противника (обычно что-то вроде «пойдём вперёд и всех убьём») затянуть раны. Хочешь поливать варваров огнём и молниями? Согласно имперскому уложению 44980 – только в случае крайней необходимости. Имперскими магами не разбрасываются. Для молний полигон есть, а в походе сиди скучай в полевом госпитале, на случай если у кого из солдат защитный амулет откажет.

В гарнизоне вообще хоть на стенку лезь: переломы, расстройства кишечника и заболевания мочеполовой системы. Иногда любовный отворот или приворот для офицерских жён. Гадания – для них же. К концу второго-третьего года командировки «гадать» уже можно с закрытыми глазами и без помощи инструментов: гарнизонные городки маленькие, все и так всё друг о друге знают, пересказывай себе сплетни аккуратненько, и всех делов. Наставник говорит, такие командировки – отличная практика самоконтроля и дисциплины, потому что не спиться от скуки в таком режиме очень трудно.

Теперь всё это позади.

Эхо слов Глашатая угасло, и среди белоснежных колонн внутреннего двора Обители стало тихо. Я молча поклонился Наставнику и Архонтам, развернулся и покинул оазис, так долго бывший моим домом. Передо мной лежал старый горный хребет, уже многие века постепенно врастающий в пустыню. Древние горы помнили зарождение Империи, времена, когда неистовые маги перекраивали лицо мира, приводя к покорности стихии и варварские племена.

Много дней я провёл в одинокой пещере. Солнце поднималось из-за красных барханов вставало и садилось в алый песок, ветер осторожно крался среди багряных скал, редкие прожилки кварца змеились по карминным стенам моего обиталища.

Строгой аскезой и чистотой намерения привлёк внимание богов. Я был рассмотрен, взвешен и оценён. То был день великой радости: я получил право пройти по храмовому Лабиринту.

Это право получает далеко не каждый. Большинство жрецов родились, умерли, снова родились и снова умерли, так и не дождавшись Глашатая. Из призванных строгий многомесячный пост выдерживают почти все, но выстоять под взглядом Высших сил могут лишь единицы. Остальные сходят с ума и кончают с собой здесь же, среди багровых скал.

Возможность стать высшим магом – и награда, и проклятие. Высшие выпадают из Великого Колеса жизни. Им открыты самые глубокие тайны мироздания, они – те, на ком стоит Империя, они могут жить вечно, но… они всегда уходят. Исчезают. Почему, зачем, смогут, захотят ли вернуться? Неизвестно. Тот, кто зачерпнул из чаши высшей мудрости, перестаёт быть человеком.

По возвращении ночь в Обители я посвятил глубокой медитации. Следующим утром, затемно, когда дыхание южного ветра ещё не коснулось песка, я покинул свою келью. После краткого ритуала очищения, ученики облачили меня в рясу из дерюги, завязали глаза и накинули капюшон. Потом меня передали старшим жрецам. Они отвели меня в подвал храма, поставили на плиточную дорожку в колоннаде и отступили в сторону.

Мы больше не увидимся: чем бы ни закончилось испытание, прежний я прекратил своё существование. Всё, что у меня осталось – чётки. Пальцы привычно перекидывают бусины.

Шаг, другой, третий. Мелкие камни сменяют плитку. Колоннада кончилась. Главное держать ритм шагов, не сбиваться и не останавливаться. В Испытании важна каждая мелочь. Путь долго вёл влево и вниз. Виток за витком. Иногда снизу доносился шум воды, иногда ступни обжигал огонь. Я шёл и шёл вперёд. Осязание и слух вели меня.