Колючка и стихоплёт

Дождавшись прихода Марины, встретил её в коридоре и поспешно приложил палец к губам.

— Кирюха в гостиной уснула. Не шуми.

Марина на цыпочках пробралась в спальню. Выключила свет и разделась до нижнего белья. Сразу же замоталась в одеяло. Но сегодня возведение преград не потребовалось. Кирилл лёг на постель не раздеваясь. Закинув руки за голову, потянулся всем телом, расслабляя мышцы. Только через несколько минут Марина поняла, что он не планирует её домогаться и, кажется, вообще уснул.

Но Кирилл не спал, изображал размеренное сонное дыхание, даже чуть всхрапнул для достоверности. Словно диафильм, он прокручивал в голове события сегодняшнего дня. Едва удержался от улыбки, когда в мыслях мелькнуло снежное побоище, вовремя вспомнил, что «спит». Погружаясь в вязкий пёстрый сон, припомнил нежную кожу на груди Малики, а воображение дорисовало остальное, заполнив ночь эротическими грёзами с участием лучшей подруги, с которой, как оказалось, их не связывают общие гены.

[1] Пост-мортем — Посмертная фотография (реже постмортем; англ.Post-mortem photography, от лат.post mortem— после смерти).

Засыпая над страницами учебника, Малика тоже успела припомнить тот день, когда они решили считать друг друга братом и сестрой. Это случилось в Сафари-парке, казалось, миллион лет назад.

— О, смотри, какая тварь! Вот это пасть. Ногу отхватит и не заметит, похрустит, как кукурузной палочкой.

Малика опасно нависла над рукотворным болотом, из поверхности которого, подобно огромному валуну, торчала туша бегемота.

Кирилл взволнованно оглядел дорожку, петляющую между открытых вольеров.

— Нас точно не выгонят?

Малика устало закатила глаза.

— Я тебе уже три раза говорила, что не выгонят. На кассе знакомый, я уже год хожу сюда без билетов.

— Скажи четвёртый раз.

Прошло уже два года, с тех пор как Кирилл подарил Малике на четырнадцатый день рождения билет в Сафари-парк. У неё появилась новая привычка — бродить по тенистым дорожкам, рассматривая экзотических животных. Почти сразу в любимчики выбились неповоротливый гиппопотам и владимирский тяжеловес — конь, напоминающий того же бегемота, только более мохнатый и сухопутный. Рядом с заводью всегда было малолюдно. Гиппопотам не отличался резвостью, привлекающей посетителей: большую часть дня неподвижно возлежал, возвышаясь над поверхностью двумя неравномерными холмами: спиной и головой. Нетерпеливые носители фотоаппаратов спешили оббежать весь зоопарк и не задерживались рядом с ленивым животным.

Малика опустилась на скамейку и сразу же подсунула под себя колоду карт.

— На тебя или Наташу?

— Можно сразу на двоих?

— Можно, но будет не так точно.

У края скамейки легли две карты: крестовый валет и бубновая дама. Кирилл привык наблюдать за гаданием, часто выспрашивал о значении расклада и постепенно научился кое-что угадывать. Но в этот раз не понял ничего — полная мешанина из случайно выпавших карт. Задумчивое лицо Малики явно намекало, что для неё это не просто винегрет из мастей, а целая история.

Она таинственно ухмыльнулась и быстро сгребла карты в кучу.

— Ничего не ясно. Всё так же.

— Врёшь, — уверенно заключил Кирилл.

— Вру, — легко согласилась Малика, — и что? Ты меня пытать будешь?

Кирилл печально вздохнул:

— Я даже не представляю, чем тебя пытать: ты ничего не боишься.

Малика взмахнула рукой, прощаясь с бегемотом.

— Пойдём к крокодилам, там капельная завеса и не так душно, — она оглянулась и добавила: — Гиен не люблю, они мерзопакостные.

У сетчатого забора Малика приостановилась, привлечённая недавно появившимся у кабанихи потомством. Полосатые поросята хаотично сновали вокруг матери, бросались под ноги, не боясь быть растоптанными. Самка делала вид, что дети её жутко утомили, но похрюкивала с наслаждением.

Кирилл не смотрел на кабаниху, смотрел на Малику. Она прильнула к ограде и, вцепившись в сетку побелевшими пальцами, судорожно вздохнула.

— Почему?

Кирилл не переспросил, сразу понял, что её беспокоит.

— Зная Профессора, я бы не стал удивляться, почему она его бросила.

— Но была ещё я. Твоя мама никогда бы тебя не оставила.

Кирилл обнял Малику. Ожидая, что она будет вырываться, сразу же крепко сцепил руки.

— У тебя есть я, — не встретив сопротивления, ослабил хватку, положил ладони на плечи. — Я просил у мамы сестру, но ей, кажется, и меня хватило.

— Ты ненормальный. Все мальчишки хотят брата.

— Наверное, я тоже хотел, пока с тобой не встретился. Потом уже хотел тебя. Ты за брата вполне сойдёшь, — он на секунду замялся, — есть у меня одна мысль. Ты, наверное, решишь, что я чокнутый.

Малика развернулась лицом к Кириллу и встретилась с его глазами.

— Я давно подозревала, что мы с тобой родственники.

— Как ты догадалась, что я хочу сказать именно это?

— Это меня давно беспокоит. Словно аксиома, которую просто никто не озвучил, но все знают, что это так. Слишком много странностей в наших родословных и много совпадений, и ещё эта ненависть Профессора к тебе.

— Не зря я чувствовал, что ты мне родная.

— Родная, — саркастично фыркнула Малика, но при этом улыбнулась.