Колючка и стихоплёт

Кирилл продолжил смотреть в глаза, старательно удерживая взгляд выше её подбородка. Он дышал тяжело, будто только финишировал в марафоне. Малика решительно взялась за край его футболки и потянула вверх. Ему пришлось подчиниться и поднять руки. Откинув одежду в сторону, она удовлетворённо оглядела полуголого Кирилла.

— Мой первый любовник — самый красивый мужчина на свете, — легко похвалила она и добавила совсем другим тоном: — Займись уже со мной любовью.

Кирилл несмело положил ладони на её обнажённые плечи, изумляясь самому себе: сколько раз он касался Малики, даже целовался с ней, почему же сейчас так сложно переступить эту черту? Почему даже мысль о ней в его постели заставляет сердце колотиться, как в лихорадке? Он почти грубо опрокинул её на кровать и лёг сверху. Горячий живот Малики плотно приник его животу, они дышали, словно раскачивая качели: на его вдох она выдыхала, и наоборот. Кирилл внимательно разглядывал смущённо пылающее лицо Малики. Убрал в сторону тёмную прядь волос, погладил большим пальцем её алеющую скулу.

Она заёрзала, устраиваясь удобней. Ощущала Кирилла слишком близко, чувствовала все, в том числе его готовность провести «хирургическую операцию». Он был тяжелым, горячим и пугающе непривычным. Её тоже начало лихорадить.

Их губы практически соприкоснулись, когда Малика скосила взгляд в сторону и ушла от поцелуя.

— Из-под подушки торчит розовый носок Марины, кажется, грязный и даже воняет.

Кирилл с видимым усилием оторвал взгляд от Малики и втянул носом воздух. Неприятного запаха не ощутил, но вид грязного носка точно не добавил романтики. Он рывком поднялся с постели и протянул Малике руку.

— Не знаю, откуда он взялся, я сегодня поменял постельное бельё.

Малика стянула покрывало с кровати и радостно предложила:

— А давай ещё раз поменяем?

Следующие два часа они наводили порядок не только в спальне, но и во всей квартире. Обнаружили ещё несколько непарных носков, забытых неряшливой Мариной. Кирилл увлечённо пылесосил, стараясь не бросать в сторону полуобнажённой Малики слишком уж откровенные взгляды. Футболку она не надела, посчитав перерыв кратковременным, и занималась уборкой в лифчике. Вряд ли осознавала, насколько соблазнительно выглядит в трикотажном тонком белье, иначе не махала бы шваброй с такой активностью.

Периодически она подбегала к Кириллу и гладила то по спине, то по груди, один раз игриво хлопнула по ягодице.

— Это чтобы у тебя настрой не пропал.

Утолив внезапный приступ чистоплотности, они вернулись в спальню. Малика снова взялась за анестезию, в этот раз приняла большую дозу, надеясь спровоцировать в себе тягу к пьяному разврату. Когда она наливала ликёр в стакан, руки тряслись, а горлышко стучало о край, грозясь расколоть стекло. Отставив бутылку, она подняла взгляд на Кирилла. Он сидел на краю постели, смотрел на неё пристально, изучающе, и нервно улыбался.

Малика попыталась принять обольстительную позу: выставила бедро и склонила голову, но чуть не упала и потянула на шее мышцы. Вернув себе равновесие, раздраженно пнула мягкий бортик кровати.

— Как же это у людей само по себе происходит? Что со мной не так?

Кирилл встал и притянул к себе Малику, заставляя уткнуться носом в свою грудь.

— Давай свет выключим.

Малика потёрлась носом о его голую кожу и, чуть осмелев, поцеловала прямо в ямку между ключицами.

— Будешь Марину представлять?

Кирилл отстранился и нахмурился.

— Не буду я никого представлять. Это всё равно невозможно. Я слишком хорошо знаю тебя на ощупь и запах. Ты — это ты.

Он отошёл в сторону, погасил свет. Малика задёрнула плотные шторы, погружая комнату в непроглядный мрак.

Через секунду в темноте раздался растерянный голос Кирилла:

— Я тебя найти не могу.

— Я на кровати. Снимаю джинсы.

— Тебе помочь?

После недолгого молчания Малика ответила:

— Помоги, молнию заело.

Кирилл прошёл вдоль стены, нащупал кровать, коснулся плеча Малики и опустился перед ней на колени. Прежде чем найти злосчастную молнию, его пальцы прошлись по внутренней стороне её бёдер.

Малика захихикала.

— Извини, не могу нащупать, — оправдался Кирилл.

— Щупай, щупай. Как бы за этим мы тут и собрались.

Кирилл ухватился пальцами за собачку замка, дёрнул несколько раз, но молния не поддалась. Малика прогнулась, пытаясь облегчить доступ к замку. Через минуту бесплодных попыток почувствовала на своём животе дыхание Кирилла, через секунду обнажённой кожи коснулась его чёлка.

Она замерла, прислушиваясь к ощущениям.

— Что ты там делаешь?

— Пыфаюсь пофянуть вубами.

Малика уже хотела возмутиться, что сегодня слишком уж много обстоятельств против секса, как услышала сдавленный вскрик и ругательство. Кирилл резко отпрянул, через секунду в комнате стало светло. Яркий свет ослепил, разбрызгав сверкающие пятна перед глазами. Она присмотрелась к Кириллу. Он стоял около включателя, и по его подбородку стекала капля крови.

Его лицо болезненно скривилось:

— Молнией губу прищемил.

Малика устало откинулась на кровать.

— Носок Марины — это колдовской оберег на верность. Ничего у нас не получится.