Колючка в сердце (СИ)

— Ёжа…

— Да, любимый?..

…Не знал я, не соображал, откуда затесался квадрат. С дуэли Пушкина сбежал вероятно. Он там секундантом был…

— Ёжа же!

— Что?!

Я все-таки взвился, роняя тетрадку. ТАК НЕВОЗМОЖНО УЧИТЬСЯ! Больше не могу, я сейчас всех убью, и пусть хоть кто-нибудь мне объяснит, откуда здесь блядский квадрат!!!

Блонди розовел скулами и трепетал ресницами, его изумительные, пунцовые губы приоткрылись навстречу… Готовился к смерти? Ох, вряд ли. У него просто назрел очередной вопрос.

Послать пешим эротическим? Только не Лерочку. Лерочка, он… Ээх-х-х…

— Говори уже.

— Акхм…

Стесняется, что ли?

— Не мнись, я слушаю.

— Ёж…

Да что?! Быстрее, пожалуйста, у меня тут в уравнении полная келиберда!

— Кто убил Пушкина, Ёжа? Четыре опции: Дантес, Онегин, Ленский, Татьяна… Татьяну отметаем сразу — вряд ли этот Пушкин стал бы стреляться с бабой…

Сколько нужно поставить вопросительных знаков, чтобы передать всю степень моего охуения? Опять степень! Квадратная степень! Я прав — она сбежала с дуэли. Будь проклят Пушкин, будь проклято ЕГЭ с его идиотскими, рассчитанными на одноклеточных тестами! Аа-а-а-а!

— ????

Мой голос прозвучал обманчиво вкрадчиво в кабинетной тиши, и неплохо изучивший меня Валера — долгонько вместе живем, однако — начал медленно отползать, прикрываясь раскрытой папочкой, будто щитом. Вот теперь парень точно готовился к смерти, медленной и мучительной.

Но я еще не убивал. Я держался, ради любимого, из последних-распоследних силёночек:

— Уу-у-у, Лера, а ты вообще в курсе, кто такой Онегин, золотце блондинистое?

Блондинистое моё золотце похлопало очами, сложило ротик в буковку «о», безусловно очаровательную и в любое другое время таящую соблазн, вздохнуло и отрицательно покачало головой. Ну не читал чувак Евгения Онегина в школе, увы. Счастливчик… И сочинений, наверно, по теме тоже не писал… А я это упущение исправлю, вот прямо сейчас.

Выбравшись из кресла — удобного, кожаного, в нем окапывается еще лучше, чем Лерке за Диминым столом — я отложил бесполезную тетрадку в сторонку и, прихрамывая — ноги затекли от долгого сидения — проковылял к стеллажу с книгами — у Димки много книг, хороших и разных, он — человек старшего поколения, любитель макулатуры — пробежался пальцами по корешкам-переплетам, нашел нужное.

— Вот, — заявил, протягивая Валере книгу, — Евгений Онегин. Владей.

Лерочка с опаской принял в ладони тяжеленький темно-синий томик, почесал кончик носа и выдал, более чем растерянно:

— А где Евгений Онегин? Это ж просто книжка, Ёж…

Блондин — он и в Африке блондин. А если перекрасить, поможет?

Лера сник под моим испепеляющим взглядом, покрутил и так и сяк Онегина, открыл, закрыл, поставил брови домиком — и до него — ура! — дошло.

— А, я въехал, — мяукнуло сиё чудо, — Онегин — название книги, типа, придуманный герой… — умоляю, не ржите… — но ведь тогда выходит: он не мог убить Пушкина?

Не мог, факт. Радость-то какая, количество кандидатов уменьшилось еще на одну персону.

Я всё-таки заржал, ехидно и гнусно. Хорошо быть умным и образованным, Господи, и спасибо тебе за мою бабушку, учителя литературы, пусть земля ей будет пухом, не перенесла старушка того, что со мной случилось, схлопотала массивный инсульт и умерла в тот день, когда меня сантехник из подвала вынул…

А я у нее на могилке не был с конца июля. Стыд и позор.

Но с Леркой необходимо было кончать. Какой смысл в ЕГЭ, если человек не читал Евгения Онегина? А ведь там еще другие вопросы есть по разным предметам. Смеяться — пупок развяжется.

Поэтому я прекратил истерику, нежно, но настойчиво отобрал у возлюбленного папочку с тестом и всунул вместо нее Пушкина. Валера очевидно оживился и, неправильно истолковав мою телесную близость, тут же полез с обнимашками. Ага, именно секса нам обоим сейчас и не хватало. И квадрат лишний из уравнения я стану изгонять, лежа пузом на столе с заголенной попочкой…

Короче, я отстранил Лерочку и слегка прихлопнул его по непутёвому лбу Онегиным.

— Лер, — велел тоном, не терпящим возражений, — убери лапки и прочитай книгу. Закончишь — тогда и будет секс. Ясно?

Блонди обалдело посопел, пообижался и смирился.

Тоже ведь понимал, что секс сексом, а знаний от него не прибавляется. Жаль — это ж каким образованным можно было стать, случись иначе, а? Даже представить страшно.

А ошибку я все же нашел. Еще через час. Герой, чесслово. Где бурные и продолжительные аплодисменты?

====== Глава 47. Сергей. О глупостях, совершаемых из ревности, и о глупостях, совершаемых по шалавности. Результат одинаковый ======

…А Лерка, послушный хлопчик, всё читал. Проникся, увлекся, шуршал страничками, иногда чего-то бормоча себе под нос. Его брошенная без присмотра Нокия тихонько жужжала, поставленная на вибрацию. Интересно, а кто вообще названивает блонди со столь завидным упорством? Я развернул аппаратик к себе экранчиком и посмотрел из чистого любопытства…

Лучше б не любопытствовал. Дурак.

Потому что звонил — Вадик. Вадя. Мой Вадя, ну, бывший мой. Лерке, да-да. Уже пять… эээ, нет, шесть непринятых от него. Зашибись.