Колкая малина. Книга третья

У него под гору – ноги колесом,
А на горку – как калека с костылями.
Где-то в жизни мчались скакуном,
А где-то прокрались с закрытыми глазами.

Из стволов, как из калош, кислым завоняло,

А на закуску смастерили кукиш наливной.
Тут же рядом совесть в дурачка играла,
А по столу катался грошик золотой.

По трамвайным рельсам размазали рассудок,

Кто-то нехороший крутит патефон.
Никого не узнают в это время суток,
И под бледным фонарём качается фантом.

На мормышку клюнула гадкая мыслишка,

И в приправу перетёрли лавровый венок.
В грязной луже плавает сберкнижка,
И все стороны примирит увесистый пинок.

Кому отрежут уши, кому язык «подрежется»,

И блестит боками грошик золотой.
Сегодня там кредитами утешатся,
А завтра сами завербуются в конвой.

На стройке Вавилонской – ударная работа,

Там также рулит грошик золотой.
И если по окопам прячется пехота,
То кто-то обязательно кормится войной.

Железом по стеклу

Кто-то по стеклу шоркает металлом,
Он, наверное, лихо пытается будить.
А те, кто рядом, уподобившись шакалам,
Норовят побольше откусить.

Прожорливый шакал не может подавиться,

А лихо никого не напугает.
А если кто-то не умеет объясниться,
Пускай один за это пострадает.

Где она – природа человека?

То, что нужно говорят марионетки,
А кто себе намерил по два века,
В себя вживляют стволовые клетки.

Толком ничего не разглядели,

Когда в чужие письма заглянули,
Но с нас тоже ничего не поимели,
Мы свои жиры в корсеты затянули.

Они исправно свои роли исполняли,

Не подозревая, что живы другие мнения,
А так как ничему не присягали,
То и не боялись отлучения.

Кто голове своей руками помогает,

Тот просто не пойдёт на разворот,
Чтобы разглядеть, как дьявол искушает
И просит расплатиться наперёд.

Заживо