Колкая малина. Книга третья

Когда-то щёку подперев огромным кулаком,
Мыслитель погружался в размышленья,
Но его легко объявят дураком,
Если не предскажет лунное затменье.

А сейчас себе под нос бубнит интеллигенция:

Похоже, они ищут объяснений,
Почему где нет мозгов – хорошая потенция
И не бывает никаких сомнений?

Мы давно всех обогнали на научной ниве,

И не надо объясняться с каждым идиотом.
Только тот, кто себя видит в социальной перспективе,
Может называться патриотом.

Пусть кто-то носится с новыми проектами,

И пусть их мучают разные суждения,
Но там всегда найдутся ложные аспекты,
И останется одно, но правильное, мнение.

На каждого всегда найдут причину,

Хотя они и были не совсем чужими.
Этих личностей заблудших расстреляли в спину,
Но патроны оказались холостыми.

Велик масштаб побед и поражений,

Но говорят, что это всё не зря,
Ведь, вопреки набору разных мнений,
Всегда над нами силуэт вождя.

Второгодник

Зайцу хорошо на морковном поле,
А пушистой белочке – в дупле.
Нам тоже было хорошо в начальной школе,
Когда учишь буквы в букваре.

Нас пионеры посвящали в октябрята,

А дальше – комсомольцы в пионеры.
И мы не просто так девчонки и ребята:
Нас воспитали наглядные примеры.

Но однажды появился второгодник,

Он сидел один на последней парте, как чужой.
Говорили шёпотом, что он вообще разбойник,
И кто-то видел, что он носит ножичек складной.

Нам, понятно, запрещали с ним дружить.

Он смеялся как-то не по-детски,
И казалось, что с трудом умеет говорить,
И слегка ведёт себя не по-советски.

Он на шее красный галстук не носил,

Возможно, с пионеров исключили:
Наверно, где-то что-то натворил,
Но нам про это ничего не говорили.

И не пришла к углу гипотенуза,

И реальность оказалась совсем немилосердна:
Его отец – Герой Советского союза,
К званию представленный посмертно.

Герои