Колкая малина. Книга третья

Он хотел всё видеть и всё знать,
И, как глубокий юбочный разрез,
Мечтал одновременно скрыть и показать,
Что он всегда пойдёт наперерез.

В сюжетах длинных сериалов

Он вживался в героические роли
Благородных и богатых феодалов
С бантами, шпагой и в камзоле.

Но кому нужны «Поющие в терновнике»

И любовь в любой аранжировке,
Когда вся мера в алюминиевом половнике,
Раздающем кашу в заводской столовке?

Он хотел всё видеть и всё знать,

Потому и возомнил себя поэтом.
Ему хотелось понимать и сострадать,
И для кого-то распуститься первоцветом.

Кому-то снятся недоеденные торты,

Кто-то погружается в язычество,
А жизнь направо и налево делает аборты
Нашим притязаньям на владычество.

Он сам себя не мог предугадать,

Уже не веря ни в часы, ни в расстояние,
Что будет думать, и что готов сказать,
Будучи готовым сделать покаяние.

Воображение

Те, у которых право выбора отняли,
Взялись добиваться уважения:
Они открыто заявились и даже угрожали,
Но всё это – игра воображения.

А в регионе по бюджету тухлые расклады,

И там не было предела возмущения.
Автострады перекрыли баррикады,
Но всё это – игра воображения.

Обманутые дольщики, закормленные враками,

Силой добивались объяснения
В стычках с полицейскими и массовыми драками,
Но всё это – игра воображения.

Когда для медиков закончились подачки,

Не осталось даже малости терпения,
Повсеместно прокатились митинги и стачки,
Но всё это – игра воображения.

А школа стала местом выживания,

И когда стали нестерпимы унижения,
Громом прогремели протестные собрания,
Но всё это – игра воображения.

Не отыскать для переправы брода,

И никуда не денутся страхи и сомнения,
И никогда и никому не будет дарена свобода,
Если всё кругом – игра воображения.

Всегда