Колкая малина

Откуда взяться разнице в речах,
Всё как бы и созвучно, и понятно:
У этих звёзды на погонах, а у этих – на плечах,
Но многим это, вроде, глубоко отвратно.

Заяц за собой петлю оставляет

На белом девственном снегу,
А кто-то её сам на шею надевает,
Пристроив на осиновом суку.

Ведь, вроде, это рядом – судить и рассудить,

Но только лучше за подобное не браться:
От искушения казнить до умения простить —
Путь, где человеку просто потеряться.

Август – лета чародей, в косу золото вплетает

И сладким мёдом манит за собой,
А к кому-то в это время двери открывает
Что-то в чёрном балахоне и с косой.

Вроде горн кузнечный – основа всех основ,

Колыбель горящего металла,
И пионерский горн из далеких детских снов,
В корнях у них, наверное, общее начало.

Мы ничего уже не в силах искупить

И трусим рвать сорняк в словесном огороде,
Но когда-нибудь придется схоронить
Понятие, что можно как-то «вроде».

Возвращайся

Караоке-стриптиз бар весь в знаках препинания,
Здесь погоды не бывает скованной и мнительной,
Здесь у каждого своя минута ожидания,
И только морда у бармена осталась вопросительной.

Если водка не допита, а песня не допета,

То и в разговоре все слова кривые.
Девушка на сцене совсем уже раздета
И бедрами для всех рисует запятые.

Из дымовой завесы кто-то выплавляется,

Он будет истерично в микрофон орать,
Как будто с того света кто-то вызывается,
Или туда кого-то собрались забирать.

Парни бородатые и девчонки бритые

Что-то курят вкусное, дымя друг другу в рот.
А на сцене мальчики, юбочкой прикрытые,
Исполняют зажигательный фокстрот.

Кто-то отдает, а кто-то получает,

Кому-то не хватает, кому-то передоз.
Каждый по деньгам отдых выбирает,
И каждый получает собственный некроз.

Вечер у воды томный и прохладный,

Нитями багровыми светится закат.
Пусть этот мир не очень и понятный,
Он тебя любого будет видеть рад.

Терпение