Колхоз - дело добровольное

Точно в солнечное сплетение, причем сдерживаюсь, удар даже не в полсилы — чтобы не калечить. Но и этого достаточно — таджик оседает, судорожно хлопает ртом, пытаясь вдохнуть воздуха.

Оставшиеся дружки бросаются на помощь поверженному товарищу. Но бойцы из них аховые, даже зацепить не в состоянии. Первый получает прямой жесткий в кость ноги — очень нехороший удар, запрещенный в большинстве спортивных единоборств, но я же не в полную силу — синяк на неделю максимум. Товарищи в стеганых халатах, как в бронежилетах — лоу-кик в бедро сомнителен, а с моими возможностями, можно самому себе конечность уломать с ненулевой вероятностью.

Второму достается подобие джеба в ухо, тыльной стороной ладони — и этого хватает.

— Ты как? — жиртрес ни жив ни мертв. — Не боись, если ещё раз наедут, ты мне сразу маякни. Девятая комната, Саша Морозов.

— Валерик, — осторожно протягивает руку. — Спасибо большое, они меня уже третий день допекают.

— Да ладно, козлов надо учить, — и обращаясь к поверженным инвалидам, добавляю. — Толстого не трогать, иначе будете иметь дело со мной. Уяснили юрчики?

Быстро умываюсь, и в сопровождении круглого, как шар Валерика, возвращаемся в лагерь.

— Почему ты их юрками все время называл? — интересуется попутчик.

— Кулябские они, значит юрчики. Памирские — вовчики, но их здесь вроде нет, судя по орнаменту на тюбетейках и халатах, хотя может, просто не различаю. И они друг друга терпеть не могут, и дай волю начнут резать своих соседей, так что только держись.

Что-то не туда меня понесло, до резни «вовчиков» и «юрчиков» ещё лет семь, не меньше.

— Валерик, ты случайно Таню, Олю и Наташу не знаешь? Они вместе на костре вчера были, — должна же быть хоть какая-то польза от нового знакомца.

— В одной группе учимся. Красивые. Только, со мной они не дружат — не интересный я им, — вздохнул человек-пончик.

— Да уж, — оценив его параметры, согласился, процитировав по памяти отца русской демократии.

— Скажи-ка, милок, как у вас обстоят с выполнением нормы? — производственный процесс никак не выходит из головы.

Выясняется, что у студентов ситуация точно такая же печальная. За неделю, что они здесь находятся, норму ни разу никто не собрал — к слову, заработки намного ниже, чем у нас. Точнее, сама норма выше, а вот плата за питание взимается в полном размере, а не символические 50 коп в день, как у школьников. В итоге получается совсем грустно, о чем и поведал многострадальный толстячок. И кормят плохо, и заработка можно не ждать, стипендия же такая, что не разгуляешься — всего сорок рублей.

И причина всё та же — колхоз нормальные поля не дает, а на подчистке «кошкины слёзы» получаются, а не заработок.

— Кто у вас комиссар лагеря? Веди к нему, бороться будем с вселенской несправедливостью, воплощенной в данном эпизоде исторического бытия.

— Здравствуйте, Виктор Васильевич! Я по поручению комсомольской организации школы по вопросу первостепенной важности.

Молодой, ещё и тридцати нет, комиссар отряда, приветливо улыбается и крепко жмет руку.

— Чем мы можем помочь соседям? — с готовностью отзывается товарищ, даже не задумываясь, лучась искренней симпатией к братьям меньшим, школьным.

Обрисовываю ситуацию с распределением полей.

— В то время когда область борется за выполнение «Продовольственной программы», когда каждая тонна на счету в копилке соц. Соревнования, мы не можем собрать даже обычную норму. В то время, как на соседних картах, томаты перезревают и их никто не убирает!

От избытка пафоса Виктор Васильевич немного морщится, но соглашается поднять вопрос на встрече с председателем.

— Нашего руководителя, Петра Иосифовича, вы знаете, я его предупрежу, что вы вечером подойдете согласовать позиции на переговорах. Спасибо за сотрудничество, — пожимаю руку и быстро линяю, чтобы избежать вопросов и уточнений.

Теперь очередь Дькова-старшего.

— Товарищ замначальника лагеря, разрешите обратиться?

— Опять ты? Передумал на баранов ехать? Неужели каракуртов испугался? — ехидно интересуется Иосифович, очевидно, что моя афера, шитая белыми нитками, вскрылась. Что, в общем-то, не мудрено — колхоз наш маленький.

— Руководство студотряда хочет поднять вопрос о справедливом распределении свежих полей для сбора томатов. Они считают несправедливым, когда самые урожайные поля отдаются местным, а мы за ними крохи подчищаем.

На резонный вопрос, какое отношение имеет будущий овцевод к процессу сбора помидоров, отнекиваюсь, что чисто случайно встретил Виктора Васильевича, и уже он попросил передать, что вечером зайдет обсудить этот вопрос. Я же просто мимо проходил в этот момент времени.

— Я не я и корова не моя, знать ничего не знаю, — так кратко можно выразить мою оправдательную речь.

После чего был отпущен восвояси — похоже, лекция о членистоногих сошла мне с рук без видимых последствий.

Около входа в барак попался Пашка Косыкин, и по его нервному и решительному виду, легко догадаться о чем пойдет речь.

— Я считаю, что мы поступили нечестно! — никто и не сомневался, что тема эта ещё всплывет. Все равно надо поставить точки над «И».