Колхозники

Зарядки тоже номерные, так называемые комплексы военных упражнений, это в том случае, если это не вторник и не четверг. В эти дни весь батальон бежит с утра 6 км – это два круга вокруг училища. Все пытаются записаться уборщиками спальных помещений или показать мозоли, которые от постоянного бега превращались в хронические. Можно было с утра пробежать 6 км, на занятиях днем физо, по расписанию – бег, будь добр еще 6 км по пересеченной местности. И как приз за залет послеобеденное физо, с благословения комбата или ротного – еще 6 км вокруг училища. Итого за день – 18 км, и таких дней было немало.

Мы с курсантом Дехтяренко хитрим и играем на грани фола: пробегая мимо столовой, забегаем в задний выход, где хранятся бачки с отходами, и нервно курим, ожидая батальон с пробежки.

– Пять нарядов дадут, если поймают, – стараясь изобразить спокойствие, говорю я.

– И в увольнение запретят, месяца так на три, – отвечает Вова Дехтяренко. Играем в крутых парней. Дождавшись батальона, изображая запыхавшихся, пристраиваемся к хвосту колонны батальона. Делали мы это не из-за лени, а скорее из-за поднятия авторитета друг перед другом, глупо и ненужно рискуя.

С чего начинается ПУЦ, естественно, с пешего перехода. Не все могут идти, есть освобожденные, которые садятся в ПАЗик для «инвалидов». Среди них Борис Махов, недавно выписанный из госпиталя. После построения основного состава и постановки задач – перекур. К автобусу бегут отдельные тени. Пихают в руки всякую приблуду: сумки, ОЗК и т.п. Исмаил Мехтиев робко просит Махова забрать на время сменный ствол от ПК. Махов взял, пересчитал вещи по количеству мест и присел на заднее сиденье. Пулеметный ствол, понимая его ценность, Боря положил на спинку сиденья, прижав спиной. Поехали. Старшим автобуса был командир 7 роты майор Литвинов, который переходы не ходил в связи со здоровьем. Трясло страшно, дорога как после бомбежки. «Но лучше плохо ехать, чем хорошо идти», – думали освобожденные от перехода.

В процессе тряски ствол упал под сиденье. Махов пошарил рукой – не достал, опять тряхнуло. Перестал искать. Вот и заветный шлагбаум въезда в ПУЦ. «Инвалиды» выползают из автобуса. Махов выгребает все вещи из-под сиденья. Ищет ствол – его нет. Рукой упирается в задний люк, он открыт… Боря побледнел и стал похож на привидение. «Делать нечего, – докладывает ротному Литвинову, – я, мол, ствол потерял». Ротный, видя, что он не его подчиненный, спрашивает:

– Кто ротный, мать твою, курсант?

– Ехвик, – отвечает Махов. Литвинов начинает откровенно радоваться, что залет не в его роте. Боря для ясности тихо добавляет:

– Ствол не мой, я гранатометчик, – а потом еще тише: – Товарищ майор, ствол от пулемета из Вашей роты…

Что стало с Литвиновым! Такого виртуозного мата мы не слышал никогда. Позже курсанта Арсентьева с 32 группы в сложной физиологической позе положили на капот двигателя УАЗика, закрепили, лицом к колее и попой кверху, и поставили задачу: «В движении искать пропавшую деталь пулемета». Ствол в итоге нашли.

Занятия по ЗОМПу в Полевом учебном центре. Противные костюмы ОЗК, в которых ты похож на использованный презерватив. ОЗК – это «общевойсковой защитный комплект», средство индивидуальной защиты от отравляющих веществ, биологического оружия и радиационной пыли. В него входит плащ, защитные чулки и перчатки. Вещь, используемая любителями зимней рыбалки или чего-то подобного, связанного с экстремальными видами отдыха, но вряд ли способная спасти жизнь в условиях химической войны.

– Плащ в рукава, перчатки, чулки надеть! Газы! – дает команду преподаватель.

Все это ты должен натянуть на себя, причем противогаз надевается первым, что совершенно мешает натягиванию этого резинового хлама на тело. Пыхтим как ежики в тумане. Кто-то падает в грязь, занятие в поле, кто-то путает последовательность одевания, в общем, такой небольшой цирк на фоне природы. О нормативах речи быть не может, главное, быть не последним. Преподаватель ходит с секундомером и делает замечания. Ну, это только начало, дальше по отделениям заводят в наскоро сколоченный из досок сарай. Майор с хлорпикрином в руке разливает таинственную жидкость с запахом ананаса на пол.

Панически задерживаю дыхание, боясь вдохнуть. Когда становится совсем уже невтерпеж, судорожно вдыхаю крохотными порциями пахнущий резиной воздух и с опаской жду результата. У курсанта Новикова противогаз неисправен, и он, как газель, рвется на воздух – двойка. Я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не рвануть за Новиковым из этого полумрака. Нет, пронесло…

Дальше пробежка в ОЗК, ни фига не видно, задыхаешься, кажется, что еще немного и потеряешь сознание.

Прапорщик Маснов бодро месит стылую жижу и при этом еще умудряется смотреть сквозь запотевшие стекла, чтобы никто пальцем не «отжимал» противогаз от лица. Окончательно теряю чувство времени и пространства. Голова готова разорваться от стука, лёгкие, кажется, сейчас выпрыгнут из грудной клетки, в ушах стоит пчелиный гул.