Колхозное строительство 2

— Да, уже и до соседних городов добрались.

— Помогает? — и опять этот взгляд.

— Десять детей и жена Героя Соцтруда, директора нашего подсобного хозяйства.

— А медики?

— Сомневаются.

— Мне вот Катерина доложила, что ты теперь самый богатый человек в стране, — теперь глаза блеснули — издевается.

— Да, напали деньги. Со всех сторон валятся, не отбиться. Все на город пущу. Ну, почти все.

— Завидовать будут. Пакостить. Что сделали с тем доктором, что кляузу написал? — теперь точно смеётся.

— Закопали.

— Закопали? Живым? — и челюсть отпала.

— Что вы, Леонид Ильич, под ворохом бумаг. Целыми днями всякие отчёты пишет. От детей отодвинули. Нужно думать о других, если ты врач, а не о том, что с тобой может случиться. Перестраховщик и дурак.

— Много ведь дураков.

— Боремся.

— Успеваешь и песни писать, и книжки, и город резко в гору пошёл. Докладывают. Хватает времени?

— По двадцать пять часов с сутки работаю.

— Так в сутках двадцать четыре…

— А я встаю на час раньше, — купился Генсек на старую шутку, задребезжал. Мелко захихикал и подкравшийся бочком Суслов.

— Приехали.

Ну, слава Всевышнему.

На этот случай Пётр с Викой Цыгановой разработали целый сценарий. Времени особо не было, так что все реквизиты взяли уже готовые. Ну, какие были. Кроме того, успели отработать корейский танец с Таней. И Вика, и Пётр видели, как корейские девушки из какого-то танцевального коллектива танцуют под русские песни, в том числе и под эту нетленку Глюкозы. Времени было всего три дня, но в целом получилось неплохо, а сама Маша-Вика ещё и над лунной походкой поработала. Тоже не Майкл Джексон — только ведь на дворе 1967 год. Она не только первая, но и единственная.

Брежнев обнял обеих девочек и покрутил, разглядывая со всех сторон. На «сестрёнках» были платья в стиле «милитари». Красота, кто понимает.

— Ну, что вы нам споёте? — влез поперёд батьки Устинов. Командир ведь. В будущем. Сейчас Гречко.

Вот Вика молодец. Она проигнорировала второстепенного персонажа и обратилась напрямую к Генсеку.

— Леонид Ильич, нам нужен магнитофон.

— А сами петь, что, не можете? — опять вылез пьяненький Дмитрий Фёдорович.

— Катерина, есть здесь магнитофон? — всё ещё поворачивая так и эдак Таню, отвлёкся на секунду Брежнев

Фурцева Петром была предупреждена, и человек с немецким магнитофоном стоял за дверью. Алле-оп, и всё готово. Пётр достал из чемодана кассету с плёнкой-«минусовкой» и поставил на магнитофон.

— Леонид Ильич, можно мы с сестрёнкой споём шуточную песню? — и невинно похлопала глазками.

— А гитары вам не надо? — приподнял свои брежневские брови Брежнев.

— Музыка записана на магнитофон, а петь мы будем по-настоящему.

— Давайте шуточную.

— Ровно сто лет назад царь Александр II Николаевич продал американцам Аляску. В народе ходят слухи, что договор заключён на 99 лет, и в этом году Штаты должны её вернуть. На самом деле это не так — договор не предусматривает возврата. Но народу ведь хочется верить! Вот про это и есть наша песня, — произнёс вступительную речь Тишков и включил магнитофон.

«Не валяй дурака, Америка,
Вот те валенки, мёрзнешь небось.
Что Сибирь, что Аляска — два берега:
Баня, водка, гармонь и лосось».

Последний припев пели уже все вместе. Потом все члены Политбюро долго тискали девочек. Досталось поцелуев и объятий и Петру. Даже Фурцева чмокнула.

Выпили. За возвращение Аляски. Потом за Сибирь. Девочкам налили лимонаду, и даже кока-колы. Изыск и дефицит. Не знают ведь, что в будущем ею будут с деталей ржавчину смывать.

— Может, девочки ещё споют? — пьяненькая Фурцева и сама готова была выпрыгнуть на сцену. Ну как сцену — просто по паре стульев с боков поставили, чтобы ограничить пространство.

— Песню так песню. — Пётр, прежде чем нажать на клавишу, предупредил, — Это тоже шуточная песня.

Включил воспроизведения. Зазвучала музыка Глюкозы. В отличие от оригинального исполнения, Пётр с Викой решили вступление растянуть на пару минут. Было предусмотрено действо. Украли у Майкла Джозефича Джексона. Вика подошла к чемодану, развернула стул так, чтобы зрителям не было видно, что в чемодане, и открыла его. Потом сделала вокруг него боковой глайд и достала пиджак. Его сшили из толстого шёлка, настолько белоснежного, что прямо глаза слепил. И ярко-красные пуговицы. Шёлк как-то где-то в Москве достал Мкртчян по просьбе Петра. Надела, и ещё круг глайда. Дальше из чемодана были вынуты перчатки из этого же шёлка, тоже с красными пуговицами и таким же рантом. Последней на свет появилась шляпа. Её под маленькую девичью головку переделали в краснотурьинском ателье из шляпы Тишкова. Разрезали сзади и снова сшили, а чтобы скрыть шрам, натянули красную ленту. Ну, не Пьер Карден — только это первая и единственная в мире шляпа для девочки.