Колхозное строительство 7

Когда Сикорский и его команда совершили дерзкий побег в Россию, многочисленная русская диаспора в США просто взорвалась. Многие не приняли решения стариков бежать к коммунистам и сыпали язвительными комментариями — в основном, народ помоложе, те, кто уже родился в Америке или попал туда ребёнком. Люди же старшего поколения, несмотря на то что многие из них даже повоевали против красных в Гражданскую, почти единодушно прославляли новоявленных героев, особенно после того, как остросюжетную историю побега пятерых дедов через океан на дряхлом транспортном самолётике в деталях расписала американская жёлтая пресса. Конечно, акценты в газетных статьях были расставлены по-своему, но русские отлично умеют читать между строк. Очень скоро американцы русского происхождения, в первую очередь те, кто работал на государственных или оборонных предприятиях, стали чувствовать спиной колючие взгляды. Кое за кем, не исключая и Глухарёва, важного участника проекта «Аполлон», почти в открытую принялись следить федеральные агенты, хоть Юджин ни разу в жизни не давал повода усомниться в своей порядочности и честности. Это оскорбляло и заставляло задуматься — а так ли верно сложившееся за годы ощущение, что в этой «стране мечты» он стал своим? А что, если бы он не был таким классным специалистом, чей ум и опыт сейчас так нужны Лунной программе США? Евгений Михайлович успел совершенно задёргаться от этих мыслей, и испытал огромное облегчение, когда в один вечер к нему на улице подошёл неприметный человек и передал письмо от Сикорского. Родина звала его. Пятьдесят лет на чужбине так и не сделали из него американца.

Уже через четыре дня, после гонки через половину страны на арендованных машинах и даже, в самом конце пути, на лошадях, Глухарёв перешёл мексиканскую границу в Техасе, а ещё через два заселился в номер в уютном пансионе на тихоокеанском побережье. Сиуатанехо оказался истинным уголком рая на земле: синий океан, золотой песок, сочные фрукты и множество замечательных людей, которые собрались здесь в ожидании перелёта в Россию. Его обещали очень скоро организовать безупречно вежливые и приятные господа Эм и Кей, заправлявшие здесь всеми делами. Судя по всему, они представляли Кей-Джи-Би. У этой организации была жутковатая слава, но аббревиатура Эф-Би-Ай пугала будущих реэмигрантов всё-таки больше. Мало к кому из них за последние месяцы не приходили люди оттуда, и некоторых незваные гости откровенно и беззастенчиво запугивали. Русским пытались запретить быть русскими — для большинства беглецов именно это стало последней каплей.

Кое с кем из обитателей пансиона Глухарёв — больше не Юджин, а теперь уже совершенно точно и навсегда Евгений Михайлович — был знаком и раньше. Среди прочих здесь были коллеги-авиаконструкторы Константин Захарченко и Михаил Ваттер, которые тоже принимали участие в американской космической программе. Хорошо был ему знаком и экономист Игорь Ансов, работавший в своё время в корпорации RAND над вопросами стратегии развития американской авиации. Самым молодым из всех рвущихся в Россию был математик и программист Виктор Высоцкий — он решился бросить перспективную работу в компании Bell, потому что никак не хотел отпускать в далёкое путешествие в один конец своих престарелых родителей-астрономов — Александра Николаевича и Эмму, американку из протестантской семьи квакеров. В итоге собрались ехать все втроём. Высоцкий-младший целыми днями пропадал взаперти в компании крупнейшего специалиста по антеннам Сергея Александровича Щелкунова, тоже бывшего сотрудника «Белла» — они обсуждали какую-то интересную информацию, полученную от всеобщего благодетеля Георгия Георгиевича Козьмецкого, и предвкушали плодотворную совместную работу. Что интересно, к ним время от времени присоединялись и двое патриархов — Владимир Козьмич Зворыкин и Александр Матвеевич Понятов. Чёрт его знает, что они задумали, но явно что-то поинтереснее уже давно пройденных этапов — телевизоров и магнитофонов.