Колхозное строительство 8

– Так меня Леной зовут, – улыбнулась и поправила.

Почему Лизавета? Ну, чем-то похожа. Светлая блондинка с короткими волосами, и плотненькая такая вся, сбита. Ямочки на пухленьких щёчках, а глаза – аж синие.

Сейчас перевязала ногу, сделала укол – Пётр почти и не почувствовал. Молодец. Решил похвалить.

– Очень хорошо ты, Лизавета, уколы ставишь. Прямо лучше всех в мире. Отблагодарить тебя надо. Так что готовь дырочку.

Типа, для ордена – в одежде проковырять.

Лена-Лизавета отшатнулась и, покраснев до корней волос, говорит:

– Пётр Миронович, у меня муж! И Светка, девочка. Ну, в смысле, дочь. Три года.

Пётр в первую секунду не въехал, при чём тут кузнец.

Медсестра попятилась, но, дойдя до двери, остановилась, и говорит, потупившись:

– Да днём и народу много ходит, ещё застанут… Может, послезавтра? Я в ночную дежурю, – и, сверкнув ямочками, шмыгнула за дверь.

Пётр так и остался с открытым ртом. Вот и думай теперь: то ли нужно срочно выписаться до послезавтра – а то ли болезнь себе придумать, чтобы Чазов не выписал до послезавтра?

Плотненькая Лизавета, вся выпирающая из халатика, сосредоточиться на войне мешала. Решил, чтобы избавиться от образа, перенести его на бумагу – не получилось. Стих не придумывался, зато вспомнился чужой – как-то наткнулся, посмеялся, но был он корявенький. Доработал сейчас. Получилось вот чего:

«Тюлень», подумала акула,
Завидев на волнах меня.
А я худела, между прочим,
Три дня, три дня, три дня, три дня.

Четыре получилось? Ладно. Болеть или не болеть? Вот в чём вопрос!

Событие тридцать второе

Двое химиков в лаборатории:

– Вась, опусти руку в этот стакан.

– Опустил.

– Что-нибудь чувствуешь?

– Нет.

– Значит, серная кислота в другом стакане.

От лежания мысли в голове путались. Пётр встал, по коридору прошёлся. Спустился в холл, там наткнулся на Шелепина. Хотел уйти – много народу пришло к Александру Николаевичу. Жена, наверное, с ней ещё помоложе женщина, дочь, судя по всему, и мальчик – ну, получается, внук.

– Коленька, перестань, – Тишков уже собиравшийся уходить, на окрик обернулся. Мальчик-внук играл на подоконнике машиной. Не простой электрической, в смысле, на батарейках. Машина жужжала и мигала.

Коленька увидел чужого дяденьку и спрятал жужжалку за спину. Пётр улыбнулся (как называется внук вождя?) вождёнку – и поковылял, путаясь в полах халата, наверх.

Лёг, взял «Правду» утрешнюю – и отрубился. Правда – она вечно в ступор народ вгоняет. Приснился сон эротический с Лизаветой, но досмотреть не дали. Пришли Фрейдлина с Александром Генриховичем Франком.

– Рахиль Хацкелевна, – начал Тишков. Хотел объяснить, что нужно попробовать вылечить Шелепина без операции – и тут торкнуло.

Всё как всегда – цепочки соединились. И вот когда это случается, всякий раз поражается Пётр, почему в его светлую каштановую голову раньше не пришло. Столько времени, блин, потерял! С этого надо было начинать, а не с Виагры. Да, она принесёт миллиард рублей – прямо как нефть. Но есть вещь, которая принесёт сотни миллиардов! Её одной хватит, чтобы все автозаводы мира купить и в СССР перевезти. Без этой ерунды невозможно будущее. И это не сложнейшая микросхема, не процессор. Это хрень, доступная к изготовлению прямо сейчас! И слава Богу, что хоть не опоздал – через год её изобретут. Правда, изготавливать не будут. Потребуется ещё два изобретения и почти сорок лет, чтобы это открытие перевернуло мир. А вот он знает все шаги. Как делать – не знает, а как ломать – пожалуйста. Лет пять-семь назад решил разобрать и посмотреть. Разобрал. Удивился. Полез в интернет. Опять удивился. Разобрал более вдумчиво. Есть ведь, мать их, умные люди!

Цепочка. Шелепин – внук – машинка – батарейки – Фрейдлина. Получился литиево-ионный аккумулятор.

И, самое главное, все неправильные шаги он знает. Не надо делать взрывоопасные литий-кобальтовые, не надо делать и литий-марганцевые, которые не держат, при прочих достоинствах, холод. Можно сразу перейти на литий-ферро-фосфатные. Формула элементарная – да это даже и не формула.

LiFePO4 + 6C → Li1-xFePO4 + LiC6

А ещё он знает про контроллер от превышения напряжения заряда, чрезмерного разряда и превышения температуры. Оба эти процесса приведут к самовозгоранию и взрыву. Там, конечно, микросхемка какая-то, но есть же целые институты в СССР – уж такую-то ерунду сделают?