Колледж МПС

Потом мы пошли к карусели. Мне понравилось кататься на них. Карусель была большой, с сиденьями на цепях. Я катался до одури, веселясь. Со мной рядом сидели мальчишки и девчонки. Девчонки весело визжали, когда мы с ребятами догоняли их, раскачавшись на цепях, и хватались за их спинки сидений. Ребята были одеты почти так же, как я, и тоже босиком. Они что-то спрашивали меня, кричали, но я не мог с ними поговорить.

Потом уже, накатавшись, Миа, оставшаяся внизу, ожидала меня, потому что надоела ей карусель, сказала ребятам, что я не умею говорить, они проводили нас до выхода, и убежали.

Здесь мы решили выпить воды с сиропом, и попались.

- Привет, Милашка! – загородил дорогу здоровенный парень. Двое перекрыли нам путь к побегу сзади, - Давно не виделись! – оскалился парень, - Соскучилась, поди!

- Замковые! – обречённо выдохнула Миа-тян.

- Вот и котёнок! – радостно сказал парень, - Самка и самец у нас будут, разводить котят начнём, продавать, по спекулятивным ценам!

- Размечтался! – хмыкнул кто-то сзади, - Не видишь, самец маленький совсем!

- Маленький не старый! – хохотнул первый, - Вырастет!

- Беги, Вася! – шепнула мне Миа. Но я не стал бежать. Я бросил как мог далеко зайца, попросил найти нашего хозяина и привести сюда.

Заяц покатился по дороге, закатился в кусты и спрятался там, надеюсь, передаст мою просьбу.

Первый из напавших на нас отвлёкся на зайца, и я изо всех сил ударил его по ноге, сбоку, выбивая ему коленную чашечку. Увидев, что я начал драться, Миа-тян перестала дрожать, и тоже вступила в бой…

- Как вы мне надоели! – уже не ругался, стонал от безысходности Шеннгирр. – Ладно, подрались с замковыми. Сколько их было? – Спросил он нас. Мы стояли перед ним в его магазине, в разодранной одежде, я одной рукой поддерживал штаны, потому что лямки были оторваны, через прореху сзади вывалился хвост, уши, теперь оба, разорваны и кровоточили, кепку, конечно же, потерял в свалке, как и котомку с обувью, другой рукой прижимал к себе тряпичного зайца, выручившего нас.

- Трое! – пискнула моя наставница.

- Трое! – передразнил хозяин, - А зачем палаточный городок разгромили?

- Это всё они, - возразила кошка, - не мы…

- Не мы! – опять передразнил Учитель, - А кто?

- Пока мы дрались, мимо проходили какие-то подвыпившие граждане, закричали «наших бьют», и кинулись нам на выручку. Тут ещё охрана барона подоспела, потом обрушили палатку с товаром, оттуда выскочили южане с дубинками, вот и началось, - оправдывалась Миа-тян, слизывая с расквашенных губ кровь.

- Ой, что будет, когда до Хранителя дойдёт, что весь этот погром из-за вас! – покачал головой Учитель, - Может, в Подгорье смыться, пока не поздно? Ладно! Зализывайте пока раны! – махнул он рукой.

Мы стали зализывать, скрывшись в подсобке. Я лицо Миа зализал, с удовольствием, она мне подранные уши. Потом разделись и зализывали тело, куда могли достать языками, слегка похожи были на пантер, из-за синяков и ссадин.

Вернулся Волк, отправленный на разведку, принёс утерянные нами вещи. В своей сумочке кошка нашла иголку с нитками, и стала зашивать нашу пострадавшую одежду.

- Там такой разгром! – с усмешкой рассказывал Волк, - Замковых все ненавидят, чудом в живых остались. Стража прибежала, не знают, кто прав, кто виноват, стали хватать всех, без разбора, а народ рассвирепел, им тоже попало! Так что, побоище было всеобщее, все довольны, малышня вообще, в восторге, все деревья облепила, зрелище незабываемое!

- Что говорят? – спросил Шеннгирр. Кстати, я долго не мог понять, что за странное имя у нашего хозяина. Оказывается, не имя, прозвище: Совиная смерть! Была тут, по слухам, одна тварь из Подгорья, на сову похожая, только намного больше, и вроде оборотня, перекидывалась в человечку, а Ратмир, такое настоящее имя нашего хозяина, будто бы победил Сову. Вот и приклеилось за ним прозвище.

- Говорят, завтра следствие будут вести чинуши из Разбойного приказа Хранителя, - нехотя сказал Волк, - вон, кстати, люди к нам идут, наверное, сейчас новости будут рассказывать!

- Сидите здесь, и не выглядывайте! – заглянул к нам в подсобку Волк. - Что ты там рваньё штопаешь? – скривился он, - Сейчас схожу в лавку старьёвщика, её вы, к счастью, ещё не разгромили, куплю вам что-нибудь, прикрыться! – он ушёл, плотно прикрыв за собой дверь. О чём там хозяин разговаривал с возбуждёнными горожанами, я не слушал. У нас тут было маленькое зарешечённое окно, в него, в случае чего, только я мог вылезти. Через него к нам поступал зелёный свет, проникающий сквозь плотную листву деревьев, слышно было, как перекликаются птицы.

Я сидел на табурете, по-турецки скрестив ноги, или в позе лотоса, кому как нравится, без одежды и без надежды сбежать, если придут арестовывать. Разве что, сбегать в чём мама-кошка родила, которую я, к сожалению, не помню, и Вася тоже не помнит, даже имени своего не помнит…