Колледж Некромагии. Самый плохой студент

Изольда мечтала только об одном – чтобы можно было забиться в уголок и хотя бы полчаса ни о чем не думать и ни с кем не разговаривать. Но был вечер, общежитие жило своей бурной жизнью, а сегодня, спустя только сутки после ареста Рихарда Вагнера, она кипела особенно сильно. Хлопали двери, слышались голоса и торопливые шаги. Побыть одной и зализать свои раны можно было либо в своей комнате – но там Ханна! – либо…

Первый этаж, в противовес остальным, был тих и погружен в сумрак. Только привратник скучал в каморке у главного входа, да еще не погас свет в прачечной и буфете. Но в противоположном крыле было темно и тихо. Там никого не…

Тень. Какая-то тень двигалась впереди. Человек вошел прямо перед нею, но занятая своими мыслями Изольда заметила это только что. Он направлялся либо к уборным, либо…

К комнате напротив! К той самой, про которую ходил слух, будто там несколько лет назад повесился студент.

В конце длинного коридора было окно, забранное решеткой. Незнакомец остановился перед дверью в «комнату самоубийцы», повернулся боком, касаясь дверной ручки, и слабый свет упал на его лицо.

Пра Добраш! Уже третий раз…

Наверное, она сказала это вслух, потому что преподаватель демонологии и экзорцизма вздрогнул, оборачиваясь.

– Что вы здесь делаете?

Вопрос одновременно вырвался у обоих, и оба одновременно сделали шаг вперед, словно два бойца перед схваткой. И также одновременно пришел ответ:

– Не ваше дело! Я только хотела…

Они заговорили одновременно, и оба одновременно же замолчали, предоставляя право первого хода противнику. Изольда была слишком измучена за этот долгий день, и экзорцист заговорил первым:

– Это мое дело. Личного характера. Почему вы спрашиваете? Какое право вы имеете требовать у меня отчета? Вы же студентка…

– А вы, – возмущенная, взволнованная Изольда больше не могла сдерживаться, – вы здесь не живете и не преподаете! Занятия закончились два часа назад… если не все три. Вы уже должны быть у себя дома!

– И я собирался домой…

– Через комнату? А дверью воспользоваться нельзя? – она мотнула головой назад, на главный выход. – Он еще не заперт. Или вы не хотите, чтобы вас видели? Вы пришли тайком? И вообще, почему вы зачастили к этой комнате?

– Не ваше дело! – пра Добраш попятился.

– Нет, мое! Мое потому, что я тут учусь, – отчеканила Изольда. – Я тут своя, а вы…

По мелькнувшей в глазах преподавателя искорке она поняла, что угадала правильно, и сделала еще шаг. Вот он, ее шанс!

– Но не бойтесь, – девушка улыбнулась. – Я никому не скажу. Я могу помочь. Я…

Остальные слова так и не слетели с ее губ.

– Поможешь. Да.

Несколько секунд они смотрели друг другу глаза в глаза. Девушке уже показалось, что она видит в глазах мужчины отблеск чувства, которое надеялась вызвать, и слишком поздно заметила вскинутую в характерном жесте руку. Раскрытая ладонь. Мизинец и безымянный пальцы скрещены. Вокруг среднего обмотана короткая цепочка, на которой болтается небольшой амулет. Плавный заученный жест.

«Откуда?» – успела подумать она, после чего наступила тьма.

…как глупо. Как плохо получилось. Так подставиться! Наверное, сегодня просто неудачный день.

– Изольда? Изольда! Что случилось?

Голос доносился как будто из-под воды. Она уплывала куда-то, смутно ощущая, как ее тормошат, пытаясь привести в чувство.

– Боже, Изольда, что произошло? Скажи что-нибудь? Очнись!

Кто это ее зовет? Мама? Голос вроде бы знакомый… Не надо, мамочка, мне и тут хорошо. Легко, свободно, больше ничего не болит…

– Очнись! Ну же! – в голосе отчаяние и близкая истерика. – Открывай глаза, ты, идиотка!

Пусть кричат. Это ее уже не трогает. Уже? Она что, умерла? Значит, вот как оно бывает…Но почему? В памяти провал.

– Нет, – голос хрипит от сдерживаемых чувств. – Нет, я не дам тебе умереть!.. Что делаю? Спасаю этой дуре жизнь!.. Не мешай, если помогать не хочешь!

Тут кто-то еще? Почему она ничего не чувствует? А, не все ли равно?..

– Да знаю я, знаю, не подсказывай… А? Что? Спасибо. Теперь…А? Что? Она живая?.. Да что ты молчал? Изольда, открывай глаза! Быстро!

Что-то изменилось в мире. Вернулось ощущение собственного тела. Заболел затылок и копчик. Наверное, она ударилась, когда падала. Ох…

– Очнулась?

Она открыла глаза. С некоторым удивлением обнаружила себя на собственной постели в комнате. Рядом – бледные лица девушек. Ханна и Фиона из соседней комнаты.

– Вы…

– Очнулась! – всхлипнула Ханна и повисла у подруги на шее. – Живая! Ох, если бы еще и ты…

– Что – я?

– Ничего, – девушка отстранилась, все еще обнимая ее за плечи. – Ты как себя чувствуешь? Что с тобой случилось?

– Плохо помню, – соврала Изольда, потому что помнила все очень хорошо. Более того – память подсказывала, что окутывающая ее тьма не была столь непроницаемой. Она смутно ощущала, как ее подхватывают, тихо гладят по щеке, что-то бормочут…кажется, слова извинения – мол, жаль, что так получилось, но другого выхода не было.

– Эта комната…ты держись от нее подальше, – посоветовала Ханна. – Возле нее долго нельзя находиться, особенно на пятый день лунного цикла.

– Почему на пятый?

– Там… тебе не рассказывали, что там произошло?