Колледж Некромагии. Самый плохой студент

Изольда готова была расплакаться от жалости к себе. Ее преследовали неудачи. На новом месте она никак не могла обзавестись друзьями. Цель, которую она преследовала с того мига, как переступила порог Колледжа Некромагии, так и не была достигнута. Более того, сейчас она оказалась отброшенной назад, словно не было этих без малого трех седмиц учебы. А теперь еще и этот день…

Она сразу заметила, что ее одногруппники о чем-то совещаются. Ханна была единственной, до ее появления, девушкой группы среди полутора дюжин парней, и впервые за завтраком она нарушила правила и уселась за стол на мужской половине. Ни разносчики, ни остальные студенты и бровью не повели – о том, что случилось с Рихардом Вагнером, так или иначе, уже знали все. И, сблизив головы, третья группа четвертого курса о чем-то коротко переговаривалась. Отдельные слова: «Да!» – «Нет!» – «А я согласна!» – «Ну, вообще-то нормально…» – и так далее. Ничего конкретного, но, когда Изольда подошла, смолкли и они.

– Ты чего? – на девушку смотрели в упор.

– Идем за наш столик, – она кивнула Ханне. Та покачала головой:

– Иди. Я потом подойду!

– Почему? – блондинка не собиралась сдаваться без боя.

– У нас есть дело.

– Не подскажешь, какое?

– Это наше дело, – обычно смешливый Янош сейчас выглядел непривычно серьезным.

– Но…

– Ты не поймешь! – решительно отрубил он.

– Это касается Рихарда, – все же решилась Ханна.

Краем глаза Изольда заметила, как напрягся Оливер Жижка, сидевший рядом с ее подругой, и внутренне усмехнулась.

– А меня, значит, не касается? Мы с ним, кажется, учились вместе и…

– Вы с ним вместе учились всего месяц, – перебил Янош. – И то не полный. А мы – три года. Мы его друзья…

«А ты чужая», – прозвучало невысказанное, но понятное всем.

Ханна поджала губы, собираясь принять неудобное решение.

– Мы хотим устроить бойкот, – с неохотой пояснила она. – Для пра Добраша. Сейчас ведь у нас теория по экзорцизму, а он – богослов. И именно из-за богословов Рихард попал в беду. Вот мы и хотим…

– Завалить ему лекцию? – догадалась Изольда. – Но это… неправильно! Он ни в чем не виноват! Он просто…

Перед глазами встало лицо пра Добраша. Все еще симпатичный и довольно молодой по сравнению с остальными преподавателями Колледжа мужчина с правильными резкими чертами породистого лица. Несомненно, до принятия сана он принадлежал к какому-то знатному и очень древнему семейству – такую внешность дает только чистая кровь. Конечно, он не мирянин, но когда это нежные чувства останавливала подобная преграда?

– Вот видишь! – Янош скривился. – Я же говорил, что плохая идея ей все рассказать!

– Радмиру мы рассказали, – Ханна кивнула на Крамера, который вместе со своей сестрой сидел с другой стороны.

– Да, потому что Радмир нужен нам в аудитории.

– И мы друзья! – выпалил тот, покосившись на свою сестру. Фиона занимала столик вместе с тремя девушками четвертого курса. – Кроме того…

– А я не друг? – поразилась Изольда.

Ответом ей были весьма двусмысленные взгляды, и она удалилась, чувствуя себя уязвленной.

И это было только началом. Как она и предполагала, остальной курс был частично посвящен в планы друзей Рихарда. На протяжении всей лекции она со всех сторон ловила на себе возмущенные взгляды, словно это она была во всем виновата. Но ведь пра Добраш действительно ни причем!

А потом еще и отработка у преподавателя нежитеведения… Мэтр Йоганн заставил ее вымыть в аудитории все – полы, стены, парты, окна – а сам все это время сидел на кафедре и проверял домашние работы, лишь изредка отвлекаясь от своего занятия и отдавая короткие приказы: «Стулья ставить не так! Поверните!» – или: «Осторожно! У этого окна рама старая». И все. Не приставал, не разговаривал, даже не зачитывал ничего вслух – мол, вот какие перлы выдают некоторые умники. И, тем более, не пытался засадить ее собственно за отработку занятия. Ей не пришлось переписывать из толстого фолианта названия всех потусторонних сущностей или наспех составлять какую-нибудь схему. Он даже не приказывал сто раз написать какую-нибудь бессмысленную фразу типа: «Я больше никогда не буду пропускать занятия». Все ограничилось банальной уборкой помещения, после чего ее выставили за дверь. Мол, надо успеть подготовиться к завтрашнему занятию с первокурсниками.

Ужин она почти пропустила – явилась в столовую, когда там последние студенты уже доедали тушеные овощи с курятиной. Свою порцию – порядком остывшую – пришлось жевать едва ли не на ходу под неодобрительными взглядами служителей, торопившихся уйти с работы пораньше. В конце концов, ее обозвали копушей, у которой вместо мозгов корни волос и не дали допить до конца травяной чай, буквально выставив за порог.