Колледж Некромагии. Самый плохой студент

– Именно. И как легко можно догадаться, отлетает именно «родная» душа. А приемная остается, цепляясь за тело всеми способами. И может легко взять труп под свой контроль. Чаще всего именно так некроманты древности и готовили для себя слуг – брали мертвое тело и подселяли в него чужую душу, – в голосе экзорциста зазвучала горечь и гнев. – Иногда таким образом они боролись против собственно смерти, меняя тела, как перчатки, чтобы переселять из одного в другое уже собственную душу.

– Не рентабельно, – блеснул познаниями Оливер. – В мертвом теле должны начаться процессы разложения. Через полгода-год его все равно пришлось бы менять…

– Да, если у вас нет под рукой специальных методик, которые замедляют эти процессы. Самый простой – мумификация…

– И при этом одна только предварительная подготовка к оной занимает несколько недель, – не сдавался Оливер. – Я читал. Это очень долгий и кропотливый процесс. Тело потрошат, вымачивают в особых составах, извлекают мозг и…

– Кажется, я понимаю, почему большинство некромантов так никогда и не женится, – Изольда буркнула себе под нос, но ее странным образом услышали все. – Если бы мой муж стал такое обсуждать за завтраком, я бы его сковородкой прибила. И пусть тогда на себе опыты по мумификации ставит!

От блондинки все сразу как-то отодвинулись, и лишь Ханна осталась на месте.

– Не понимаю, что вы, в таком случае, делаете на факультете некромантии, – покачал головой пра Добраш.

– А я до этого не на некроманта училась, а на ведунью! – парировала Изольда. – И сюда попала по обмену, потому, что в какой-то момент мой дар начал развиваться слишком быстро. Я прошла тест, и мне сказали, что я больше целительница, чем ведунья. Но на факультете целителей для меня не нашлось свободного места…

– Что в очередной раз возвращает нас к ценности профессии некроманта, – ввернул Янош, намекая на то, где сейчас находятся студенты-четверокурсники.

Экзорцист отмахнулся от говорливого студента.

– Да, и поэтому я занимаюсь тем… чем занимаюсь, – пробормотал он. – Однако, продолжим. И вопрос первый – вам эта ситуация не кажется подозрительной?

Все посмотрели на тело на постели. За все время разговора она ни разу не пошевелилась, только дышала.

– Как по-вашему, это нормально? Такое состояние больной?

– Э-э… – Изольда сообразила, что обращаются к ней. – А что сразу я?

– Ну, вы только что признались, что собирались обучаться на целителя. Должны же хоть какие-то знания остаться в вашей голове? Или вас обменяли по принципу меньшего зла, то бишь просто-напросто принесли в жертву?

Когда до студентов дошла двусмысленность этой фразы, весь курс захохотал. Байка о том, что некромантов хлебом не корми, дай только какую-нибудь девицу ритуально прикончить на алтаре – причем желательно блондинку – настолько завязла у всех на зубах, что ничего, кроме смеха, не вызывала. Сама жертва специфического некромантского юмора побагровела до корней волос.

– Вы…вы… просто сборище идиотов! – заорала она. – Скоты! Только бы ржать! Как жеребцы! Никакой пользы от вас нет! Тупые идиоты…

– Так их, милая, так! – неожиданно вмешался новый, незнакомый голос. – Будут знать…

Все затихли, словно поперхнулись. Изольда оцепенела с вытаращенными глазами. Сам пра Добраш даже немного побледнел.

Но он первым догадался, что к чему, и развернулся к постели. Девчонка уже не лежала пластом, а сидела, презрительно кривясь.

– Что, съели? – крикнула она сварливым старушечьим голосом. – Так вам и надо! Мужичье неотесанное! Да все вы хороши! Скоты, одно слово!

– П-получилось, – со странной интонацией протянул экзорцист. – Кто бы мог подумать… – и добавил громче: – Ну, иногда бывает и так. Теперь мы точно знаем, что в теле этой девочки две души.

– А у тебя и одной-то нет! Дурак бесчувственный! – огрызнулась больная. – Что, скажешь, вру? Я все вижу! Правда, она глаза колет! И ты такая же, красотка! – напустилась «девчонка» на Изольду. – Глазки-губки-попка-сиськи… А сама внутри – тьфу, аж смотреть противно! И вы все, – она обвиняющим жестом ткнула пальцев в студентов, – думаете, такие все расчудесные, добрые и прекрасные? Да вам только дай волю, вы весь мир в крови утопите! Особенно ты!

Рихард вздрогнул – в него уперся полный ненависти взгляд.

– Или ты, – указующий перст переместился на Оливера. – Мальчик-одуванчик, слабенький и мухи не обидишь? Как бы не так! Такие, как ты, самые страшные злодеи и есть. Потому, что никто не подумает, что такой слабачок может кого-то прирезать! А ты можешь – из зависти к тем, кто сильнее, красивее и выше ростом. Или из любви к науке…Тьфу! Проклинаю!

– Хватит, – пра Добраш решительно шагнул вперед. – Господа студиозусы, вы получили наглядный пример того, как чаще всего ведет себя в чужом теле подселенная или самовольно подселившаяся душа…И, сами понимаете, что из этого ничего хорошего не бывает!

– Твое какое дело? – рявкнули в ответ. – У самого рыльце в пушку, а туда же – других учить, как надо жить!