Коллекция неловкостей (СИ)

Рада не чувствовала, что у нее разбито сердце, что она страдает от неразделенной любви. Все же она еще не успела влюбиться в Романова. Было только стойкое ощущение, что ее по уши окунули в бочку с дерьмом. Так мерзко было от того, что она участвовала в чужой измене, сама того не зная. Она верила, что с Романовым может что-то получиться, что сможет покончить с детской влюбленностью в Антона и зажить новой жизнью. А вышло, что она не нужна не только красавчику-актеру, но и очкарику-филологу. Даже самому последнему ботанику в старомодной куртке она сгодилась только для вытирания ног.

Раде несказанно повезло, что Романов посвятил занятие новой теме и никого не опрашивал. Она не была уверена, что сможет спокойно отвечать, глядя ему в глаза. Мучилась и не знала, как поступить. Высказать все ему наедине, или просто сделать вид, что ничего не случилось? Сказать о своей обиде, выставить себя на посмешище, как наивную девчонку, для которой поцелуи что-то значили? Или гордо промолчать, избавив его от неловкости и малейших угрызений совести?

Она сама не понимала, как ей удалось досидеть до конца семинара. Когда однокурсницы стали расходиться, она поднялась со своего места, пихнула тетрадь в сумку, закуталась в любимый шарф, и пошла к выходу, глядя себе под ноги.

— Рада, можно Вас на минутку? — окликнул ее Романов.

Она обернулась и посмотрела на него. Горло сжалось, она не могла заставить себя что-то произнести.

— Я хотел поговорить с Вами, — Романов проводил взглядом последнюю студентку.

Он подошел к Раде и попытался взять ее за руку. Девушка вздрогнула и сунула руку в карман.

— Что-то случилось? Тебя не было всю неделю, а я даже не знаю твоего телефона. Ты странно на меня смотришь. Ты обиделась на то, что было после театра? Я, может, поспешил, но я не жалею…

— А я жалею, — тихо сказала она. — Знаете, я не понимаю, как… почему…

Она замялась и глубоко вздохнула.

— Я поздравляю Вас с предстоящей свадьбой, Александр Николаевич.

Он изменился в лице. Отвернулся, прошелся по аудитории, потом снова заговорил.

— Но откуда ты узнала? То есть, я не хотел тебя обманывать, но когда увидел тебя так близко, когда дотронулся…

— Не надо, пожалуйста! Тошнит от этого! — воскликнула Рада. — Если хотите прожить в браке много лет, потрудитесь хотя бы лучше все скрывать. Господи, как же мне ее жаль!

— Кого?

— Вашу невесту. Вряд ли такое можно заслужить.

— Слушай, если уж ты все знаешь… Ты не могла бы… Ну, просто я имею в виду, если вы когда-то столкнетесь или…

— Я не скажу ей ничего. Для меня ничего не было, я не хочу ничего знать, помнить, и уж тем более кому-то рассказывать.

На лице Романова отразилось облегчение, и от этого Раде стало еще более мерзко.

— И правду говорят: мужчина-филолог — не мужчина, — презрительно сказала она и двинулась к двери.

— Постой, я не хотел, чтобы так все получилось.

— Ой, вот только не надо! — она вышла, изо всех сил стараясь не побежать.

Она не могла сейчас оказаться дома. Не хотела никого видеть. Надо было побыть одной, переварить все, чтобы потом были силы снова разговаривать с людьми. Было только одно место, где мысли всегда шли в нужное русло, а боль утихала. «Дача», — пронеслось у Рады в голове. Погода, конечно, портилась, было холодно, снова собирался дождь. Но на даче был теплый дом, камин, обогреватель и какие-то консервы. Да, дача была ей сейчас просто необходима.

Рада заскочила домой, кинула в рюкзак свитер, плеер, чистое белье. Взгляд упал на новую шелковую сорочку, купленную для соблазнения Романова. Она поколебалась, и тоже положила ее в рюкзак. На даче она изрежет, сожжет эту мерзкую тряпку, потому что больше она ей никогда не понадобится. Если не везет с мужиками, то и не надо.

В комнате у Дениса была полка с бутылками алкоголя, подарочными и привезенными из путешествий. Рада решила, что для искоренения ненужных воспоминаний понадобится лекарство покрепче, и взяла открытую бутылку Джонни Уокера. «Вискарь убивает все болячки», — говаривал Денис. Потом положила в рюкзак коробку фирменных мятных мини-шоколадок Томаса Гарди, ведь ни к чему печься о фигуре, когда собираешься умереть старой девой.

Рада хотела предупредить брата, что уезжает на дачу на выходные, но телефон Дениса не отвечал. Тогда она положила на обеденный стол записку:

«Денис!

Я поехала в Малаховку. Хочу немного отдохнуть и побыть одна. Все нормально. Вернусь в понедельник утром.

Все хорошо.

Всем привет!

Рада»

Закинув за плечи рюкзак, Рада поспешила одеться, чтобы успеть на одиннадцатичасовую электричку.