Коллекционер

Едва вышли к Королевскому мосту, как с севера, с другой стороны реки, прикатился дробный топот. На пространство между двумя парапетами выплеснулась темная масса конницы, окаймленная по периметру тускло-оранжевым светом фонарей в руках отдельных всадников.

Колыхнулся плюмаж на шлеме командира, метнулась из-под копыт ошалевшая собачонка. Забренчала упряжь, понеслись мимо лошадиные морды, суровые лица, закачались сабли, кисти на их рукоятях, короткие карабины в седельных кобурах, звездочки шпор.

– Кавалерия, – сказал Олег, когда отряд промчался мимо. – На чьей они стороне?

Ингера пожала плечами.

– А какая разница?

До самого вокзала двигались темными, безлюдными переулками, стараясь никому не попадаться на глаза. Несколько раз слышали выстрелы, полные боли и злости крики, взрывы и залпы на западе сообщали, что артиллерийская перестрелка не стихает.

Площадь Восьми оказалась забита народом, мрак рассеивали костры и десятки факелов, пахло дымом.

– Все же, кто противится истине, обречены на гибель! – визжал, забравшись на телегу, монах в черной рясе инквизитора, и слюни текли по его подбородку, а бледное лицо выглядело совершенно безумным. – Смерть их откроет дорогу к свету и к процветанию! Священное Око над нами!

Его слушали молча, толпа даже словно дышала в унисон, как единое многоголовое существо.

Остался в стороне вокзал, откуда доносились не отдельные выстрелы, а настоящие очереди. В этом районе фонари то ли перебили, то ли не стали зажигать, так что остаток пути проделали в кромешной тьме.

– Фух, все же добрались, – сказала Ингера, когда они свернули в знакомую арку. – Где там ключ?

– Дверь и откроется, – Олег вспомнил с детства знакомую присказку, но в голове так все перепуталось, что произнес ее в обратном порядке, – дерни за веревочку…

* * *

Веревка дернулась раз, другой, затем и вовсе натянулась так, что он с трудом ее удержал.

Отлично! Значит, грызун, привязанный к другому ее концу, жив и даже норовит удрать!

Олег осторожно потянул на себя, и недовольно пищащая «крыса» с черными мягкими иглами, кое-где растущими в серо-бежевой шерсти, вывалилась из радужного сияния «дырки».

А когда человек протянул к ней руку, еще и недовольно зашипела.

– Не трожь, не купил, – сказал Олег зверьку. – Я же тебя отпустить хочу!

Таких вот животных он покупал уже одиннадцать лет, с того самого случая в Цаде, когда при переходе в другой мир только чудом не погиб. Использовал их в качестве разведчиков, своеобразных детекторов того, может ли существовать в незнакомом мире теплокровное, дышащее воздухом существо.

И более дюжины «крыс» погибли ради того, чтобы Соловьев не сделал последнего в жизни шага…

Одна за двадцать секунд превратилась в смерзшийся трупик, еще две, судя по их виду, попали в безвоздушное пространство, несколько угодили в разные вселенные с ядовитыми атмосферами, еще одну за считаные мгновение обглодали так, что остались голые косточки.

Всякий раз после такого Олег закрывал «дырку» и поспешно отступал. И так в его коллекции было несколько десятков миров, девственных, необычных, если и населенных разумными существами, то дикарями или вовсе не похожими на людей существами…

В этот раз, взяв на Земле отпуск, он отправился не по привычному уже маршруту в Цад, куда шастал как к себе на дачу. Нет, глухой ночью добрался до переулка в центре Москвы, и открытая там «дырка» вывела, как и полагалось, в Оннели, туда, где расположился крупнейший из известных проводникам аномальный участок Центрума.

Полсотни километров пришлось доехать на перекладных, но это пустяк.

В самой Оннели не имелось ничего интересного, заштатная, отсталая страна, задворки мира, так что Олег даже местный язык учить не стал, объяснялся с местными знаками и с помощью аламейского, который самые продвинутые из аборигенов более-менее понимали.

Но вот аномалия была знатная, огромная, напичканная точками, выводящими в разные миры.

– Тихо ты. – Он наконец сумел ухватить пищащего грызуна и отвязал веревку. – Свободен.

«Крыса» пошевелила усами и задала стрекача.

Добыть в Оннели нужную живность оказалось сложнее, чем в Цаде, обитатели затерянной в лесах деревушки не сразу сообразили, что нужно странному чужаку, но уж зато поймали зверушку в один миг.

Попытались расспросить, зачем она ему, но Олег сообщил лишь, что «для охоты». Незачем местным селянам знать, кто он такой и зачем сюда явился.

Радужное сияние «дырки» охватило его, сжало, как огромная, сильная, но дружелюбная ладонь. А в следующий момент сверху оказалось не голубое небо Центрума, так похожее на земное, а нечто тускло-желтое, густую траву под ногами сменила твердая коричневая поверхность.

Солнце тут тоже имелось, висело над самым горизонтом огненным бесформенным клубком. Во все стороны, сколько хватало взгляда, тянулась гладкая как стол равнина, и поднимались над ней похожие на колонны скалы, черные, белые и цвета кофе с молоком.

– Запросто, – сказал Олег.