Коллекционер уродов (СИ)

От горы, казалось, были лишь скалы. Возвышение было очень условным и несильным. И хотя, храм по обыкновению высился над всеми иными зданиями, был вовсе не высок. И серпантин к крепости крутым не был.

Когда добрались, дождь уже зашелся в истерике. Бил крупными каплями, барабанил по лужам.

А в храме было сухо, тепло и пронзительно пусто. Огромные пространства, от которых эхом отдавался любой звук. И люди почти не сновали по круглым залам и узким коридорам.

— Нина Инновна, — представилась одинокая старая жрица, которую они умудрились найти. Но только указав на проход к статуе, старушка снова поторопилась исчезнуть.

Галка прыснула в кулак незаметно, и улыбчиво поинтересовалась:

— Чего это они?

— Недобрый ливень, — пояснила Рада Адовна, — боятся бойни на небе.

Она опять за свои сказки.

— Разозлиться может верховная Богиня, бить по облакам Мрака, разгонять тучи.

И пока учительница решила осушить их плащи, найти еды и комнат для ночлега, Галка в пещеру вошла.

Все внутри было не так, как Гала запомнила. Украшены стены и пол, обложены подушками, тканями, цветами. И всюду свечи как подношение Богине стоят. Светло, уютно.

Статуя тоже отличалась. Вроде на том же месте стояла, что и во сне. Но не золотая, а из камня будто. И поза у нее не могущественная.

Жара припала на колени, обхватила собственные плечи и словно раздирала пальцами плоть, изваянную из камня. Лицо было измученное, изуродованное гримасой боли. Рот распахнут в немом крике, брови жалобно приподняты. Крылья раскрытые кренились к земле как от тяжести.

Вся статуя была до того натуральной, словно живой. Будто сейчас зажжет Гала свечу у ее ног, и оживет Жара.

Только у подножия Богини жаровни как из сна не стояло.

Теперь и искать еще эту штуку? И где?

Галка осмотрелась. Коридоры были как из видения. И пугали также. Пошла к левому проходу, откуда свет лился. А там еще одна комната пещеры. И эхом от стен детский визг и плачь доносится.

Ничего дельного в комнате не оказалось. Огарки свечей, которые хрен как подберешь. Тьфу ты.

Гала побродила взволнованная и напряженная и вернулась к статуе. А та пугает еще больше. И не знаешь, что поделать.

Идти в правый проход не хотелось вовсе. Но думалось, что там и стоит жаровня. Жутко это все. Тревожаще. Будто левый путь — это тепло, рождение, свет. Средний — жизнь вся, а справа… Справа смерть.

И Галке совсем не улыбалось войти в эту тьму, не хотелось. Только делать нечего. Предначертано же пожертвовать собой. Вот иди и жертвуй.

В горле крутило, рот пересох, а ноги не гнулись. Но Галка пошла. Умирать было страшно. Но такова ее судьба, верно? Боги так распорядились. А Боги хоть и жестоки, но справедливы.

Коридор тянулся долго. Из него холодом веяло. И каждый шаг гулко отдавался в груди, бил и вторил сердечному стуку.

Она помнила это чувство, что передала ей старуха в видении. Страх, отчаяние, детское непонимание. Полнейшая безысходность. И помнила ту невыносимую боль. Раскаленная кожа будто плавится, волосы дыбом встают и седеют одновременно и все нутро стынет от ужаса.

Кошмар обнимал за плечи, тянул назад, но Гала не поддавалась. Двигалась вперед.

Вошла.

Комната была мелкой. Свет тусклым. И грудой был навален хлам храмовый. Ничего страшного, если только игнорировать еле слышные стенания из стен.

Порылась немного в утвари жертвенной и нашла-таки жаровню. Плоскую, круглую, нелепую. И только хотела деру дать, убежать поскорее, как в ворохе криков услышала голос знакомый.

Старческий окрик Нины Иннавны.

— Тужься-тужься, он сам из тебя не вылезет.

Жара небесная, вот оно что. Галка рассмеялась своей же мнительности. Храм же. Вот и крики из родильного крыла слышны. А под левом коридором детские комнаты, наверное.

Галка вернулась в центральную пещеру. Зажгла огонь. Поставила перед статуей.

И…

Ничего?

Никаких изменений.

Весь этот странный глупый путь, все переживания в пустую?

Даже странно, а чего Гала ожидала.

— Слышишь, гром вдалеке рокочет, — Рада Адовна подошла сзади, принесла перекусить булку пресную.

Тишину действительно сотряс грозный раскат грома. И повисло молчание. Такое гнетущее, разочаровывающе. Все вокруг тонуло в этом безмолвии.

Секунда промедления. Ударила молния. Яркая, ослепительная, скоростная. Целилась в самую высокую точку и попала шальная прямиком в жаровню.

Хлопок. Посыпались искры, что слепили глаз. И клубы пыли и дыма поднялись вверх. Не давали вздохнуть, разлепить век.

Галка откашлялась, рукой отогнала сор. Подняла взгляд и замерла от благоговения.

Жара тяжело поднялась. Во весь свой рост могучий выпрямилась. Раскрыла крылья. И глядела так…

Гала знала этот взгляд, сама испытывала то же смятение. Ожившая статуя будто думала: все неправильно, все поменялось.

Рада Адовна припала на колени, закрыла глаза руками, будто слепил ее вид богини. И круги начертанные на ладонях были как раскрытые глаза удивленные. И весь облик жрицы выражал благоговение и страх.

Богиня прикрыла веки устало, задвигала лопатками и потянула крылья разминая. Спустилась с пьедестала. Медленно, вальяжно. Так, словно, каждое мгновение, каждое движение исполнено благородством невиданным.