Коллекционер жизней. Джорджо Вазари и изобретение искусства

Поскольку фрески находились высоко над головами зрителей, Козимо заказал серию статуй, чуть больше человеческого роста, чтобы поставить их вдоль стен. Их герцог, разумеется, поручил своему придворному скульптору Баччо Бандинелли. Самая знаменитая из них запечатлела еще один подвиг Геркулеса — битву с великаном Антеем, которого можно было победить, лишь оторвав от земли, питающей его силы. Геркулес поднял Антея над головой и перевернул его вверх ногами. Но эта диспозиция позволила Антею получить доступ к самому уязвимому месту Геркулеса и схватить его мертвой хваткой. Малейшее движение, и Геркулес рискует остаться без своего мужского достоинства. Так они и стоят, замершие, уже пять столетий, в нелепом и в то же время совершенном равновесии.

Стоит ли говорить, что Козимо доверил Вазари не только архитектурное убранство зала, но и фрески и лепные рамки для них. Фрески должны были появиться на том самом месте, где соревновались друг с другом Микеланджело и Леонардо. «Битва при Кашине» была заказана, нарисована, но так и не раскрашена, «Битва при Ангиари» — частично раскрашена, но заброшена. Темой обновленного и расширенного зала снова стала битва. Но в этот раз победителем была не Флорентийская республика, а сам Козимо. Он представлял Флорентийскую республику. Противниками снова выступали Пиза и вечный враг Флоренции — Сиена.

Козимо ничуть не смущала идея закрасить старые работы новыми. В 1568 году он просил Вазари обновить интерьер почтенной доминиканской церкви Санта-Мария-Новелла (ее фасад делал Леон Баттиста Альберти). Это означало, в частности, пожертвовать фреской Мазаччо «Святая Троица» (1427–1428) и заменить ее новой работой Вазари «Мадонна с четками». Но тогда Джорджо сохранил старую фреску, построив перед ней новую стену. Это обнаружили в 1860 году, когда перестраивали церковь. Неизвестно, знал ли герцог о замысле спасти Мазаччо. Поскольку изображение ничего не значило для Козимо, решение Вазари не уничтожать работу, которую он так любил, могло принадлежать ему самому.

У герцога имелись более веские причины украшать стены Зала пятисот новыми фресками. Ни «Битва при Ангиари», ни «Битва при Кашине» не были закончены. И стена с живописью Леонардо, как мы знаем, оказалась в плачевном состоянии, потому что он хотел писать маслом по штукатурке. Картоны сохранились, и их часто копировали. И это вполне могло означать, что рисунки были в лучшем состоянии, чем живопись на стене. Более того, с точки зрения Козимо, обе работы заказала Флорентийская республика, которая была против Медичи. Затратное решение перестроить палаццо Синьория и его большой зал, которое герцог принял сам, символизировало попытку консолидировать республиканское правление под властью одного верховного правителя государства Медичи.

В Древнем Риме «старую» греческую живопись и мозаику часто встраивали в новые полы и стены специально, чтобы сохранить эти древние реликвии. В Средние века и в Риме эпохи Возрождения художники стали встраивать почитаемые иконы Богоматери в более масштабные живописные произведения. Зайдите сегодня в какую-нибудь римскую церковь, например в Санта-Мария-аль-Пополо, и вы увидите старинную икону, вставленную в роскошный барочный иконостас, который выглядит избыточным и подавляющим обрамлением для нее. В середине XVII века Франческо Борромини оформил фрагменты старинных раскрашенных стен Латеранской базилики рамками собственного дизайна. Хотя, конечно, этот случай можно назвать особым. Борромини радостно снес капеллу Бернини, чтобы построить на ее месте свою (оба архитектора, разумеется, были злейшими врагами). Более того, он снял двери со здания Сената на Римском форуме, чтобы поставить их в Латеранской церкви. Идея сохранения истории в те времена уже существовала, но новизна казалась более волнующей.