Коллежский секретарь. Мучительница и душегубица

Тот прочитал его и ахнул.

– Сам отдал? Просто так? Не могу в то поверить!

Степан рассказал Гусеву о том, что узнал от Тютчева.

– Ах, вот оно дело в чем! Тогда понятно, Степан. Но кто тот благодетель кто деньги ему дал? Знаешь?

– Откуда, Ларион Данилович? Сам Тютчев не сказал. Да и вряд ли он знает.

– И что думаешь, Степан? Что у тебя за мысли по сему делу есть?

– Кто-то желает утопить Салтыкову, Ларион Данилович. Но утопить так, чтобы не своими руками. Я думаю, что этот кто-то и дал деньги крепостным Салтыковой на дорогу до Петербурга и фальшивые паспорта им справил. А в Петербурге дорожку указал к сержанту гвардии Федьке Ларионову. Таким образом, следствие по делу о Салтыковой началось. И этот кто-то узнал, что наше расследование слабо продвигается, и решил нам оказать помощь.

– Похоже на то. Но зачем он это делает? Какой ему в том толк?

– Может быть, он печется о справедливости и желает, чтобы закон восторжествовал. А может и иная заинтересованность у него есть. Но вот кто это? Ты не знаешь ли людей, кто может желать Салтыковой зла, Ларион Данилович?

– Среди людей богатых и влиятельных не знаю. Среди дворян помельче – Тютчев. Он имеет зуб на Салтыкову. Но это дело затеял не он. Слишком все больно мудрено для Тютчева. Но назвать, кто я не могу. Ведь, может быть, цель всего этого не месть и не жажда торжества закона. Тогда стоит искать кому это выгодно? Кто получит от ареста Салтыковой?

– У Салтыковой есть два сына от мужа Глеба Салтыкова. Они уже в гвардии записаны, хотя пока по малолетству живут при ней. Все и наследуют отроки в будущем. Так что никому здесь ничего не светит.

– А это, Степан, с какой стороны поглядеть. А управление имениями? Сыновья-то у Дарьи еще мальцы. А управлять имениями до их совершеннолетия кто-то будет назначен, коли Дарью в остро упекут? Вот этот кто-то и заинтересован в отстранении её от управления имуществом.

– Может и так, Ларион Данилович. Может и так. Но мне сейчас нужны доказательства вины. Именно их требуют из Петербурга. Ты жалобы часто разбирал. Не слыхал ли о деле мести Салтыковой Тютчеву? Может, попадало к тебе что-нибудь?

– Дак ты у Михайловского спроси, Степан. Он тебе, конечно, ничего не скажет, но у тебя будет его отказ. И его ты присоединишь к доносу. А вот это уже будет кое-что. А после допроса сержанта в Петербурге это «кое-что» станет крепкой нитью. Кого думаешь послать для разговора? Цицанова?

– С ним не все чисто, Ларион Данилыч. Вот послушай…

Соколов поведал Гусеву о том, что узнал про Цицановское приключение.

– Что скажешь на это? Слыхал ли про такое ранее?

– Я и не про такое слыхал, Степан. Долго в разбойном ведомстве служу. А наши дворяне на многое способны. И твой Цицианов может быть не исключение. Он знает атамана разбойников. И это уже стоит проверить.

– Как скоро?

– Экий ты быстрый. Скоро такое дала не делаются. Но и тебя я понимаю. Хочешь быть уверенным в том кто рядом с тобой. И это правильно. Но в деле Салтыковой Цицианов чист. Дарья Николаевна с разбойниками не знается. У неё свои холопья почище разбойников. Так что, если он в чем и замешан, то свое дознание ты можешь ему смело доверить.

– Но Тютчев меня предупредил особо. Ты понимаешь, Ларион Данилыч? Зачем ему это надобно?

– Все проверки требует, Степан. Ты пока молчи о том, что знаешь про Цицианова и разбойников. А я своих людишек пошлю все проверить. И об атамане том все доподлинно разузнаю. А ты действуй, как ранее действовал.

– Советуешь копать под Михайловского?

–Та ниточка вас может привести к Хвощинскому и Молчанову. Прижать им хвосты у вас не получится, но напугать их сможете, и они хоть мешать перестанут. А это в сем деле уже много…

Глава 9 В Петербурге. Коллежский регистратор Иван Иванцов. Август 1763 года.

1

Сыскной приказ: допрос.

Князь Цицианов и коллежский регистратор Иванцов проводили допрос арестованного полицией Трофима Степанова.

Обвинялся крепостной Трофим Степанов в убийстве крепостного Лукьяна Михеева, который проходил свидетелем по убийству дворовых женщин помещицы Салтыковой. Сам же Трофим был свидетелем убийства крепостных девок Аксиньи Григорьевой и Ирины Алексеевой.

– Я надворный советник князь Цицианов. Стану вести допрос. А коллежский регистратор Иванцов станет твои слова записывать. Понял ли?

–Понял, барин.

– Отвечать на мои вопросы надлежит честно, и все как было рассказать без утайки.

– Понял, ваше благородие.

– И за что же ты истопника порешил, Трофим? – спросил Цицианов.

– Дак, зело осерчал на него. Да и по пьяному делу опять же. Бес попутал, барин.

– Бес? А с чего же ты осерчал на него? Повод какой был?

– Дак, мне сказали, что он собака, донос на меня состряпал. Мол я барыне нашей напакостил. А я рази виновен в чем? Меня допрашивали, и пыткой грозили. Чего я мог-то?

– А кто тебе сказал, Трофим, что Лукьян Михеев на тебя барыне донос сделал?

– Чего?

Цицианов повторил вопрос:

– Кто тебе сказал, что Лукьян Михеев на тебя донёс?

–Барин сказал.

–Какой барин?