Коллонтай

Она по-прежнему воспринимала себя как лидера женского движения. Работая в Мексике, записала в дневнике 1 января 1927 года: «Когда ехала сюда, всё во мне протестовало. Будто «выхожу замуж по рассудку». Но так надо было. Уйти из Наркоминдела после Норвегии — значило уйти из дипломатии. И получилось бы, что «попробовали поставить женщину на дипломатический пост, побыла три с половиной года и ушла сама — не выдержала». Я должна доказать, что женщина может быть дипломатом не хуже, а порой и лучше мужчины. «Пробить путь». Мое назначение на новый пост утверждает нас, женщин, на этой работе, право наше и в этой области труда…»

К этой мысли она не один раз вернется: «Я преодолела в себе чрезмерную эмоциональность, присущую женщинам прошлого, — именно то, что больше всего вредит в дипломатии. В дипломатии нужно: бесчувствие, объективность, холодный рассудок и никаких эмоций… Я всегда чувствую, что на меня женщинами возложена миссия показать человечеству, что мы, женщины, можем сделать часто гибче и лучше мужчин во многих областях, а особенно в дипломатии».

Одновременно со II съездом работниц и крестьянок в Москве с 10 по 12 ноября 1927 года проходил Всемирный конгресс друзей СССР. Коллонтай даже пригласили в тщательно охраняемую комнату, где в перерывах между заседаниями собирались члены высшего партийного руководства. Это был знак особого доверия.

«Политбюро совещалось по поводу текста резолюции съезда. Принесли чай, бутерброды. Ели на ходу, курили до невозможности. Но настроение веселое. Рассказывали анекдоты. Особенно Бухарин. Рыков шутит над «свободной выпивкой» после отмены стеснений по продаже алкоголя.

Подошел Иосиф Виссарионович, выслушал анекдот, посмеялся. Рыков отошел к другой группе. Сталин спрашивал меня, как Ольга Давидовна (сестра Троцкого) реагирует на совершающееся?

Сталин выглядит хорошо. Он спокойнее других и меньше всех «ораторствует». Больше внимательно слушает. Глаза его явно не видят окружающее. Послушает, даст высказаться, даст поспорить, но последнее четкое и веское предложение за ним.

Несколько раз видалась с Надеждой Константиновной. Вспоминали Инессу Арманд, работу по женотделу. Сейчас женотделы выполняют другие задачи: не сосредотачиваются на «женских делах», а втягивают женщин в общую работу. Но женские запросы в тени…

Надежда Константиновна рассказывала мне о своем детстве и о том, что Владимир Ильич любил, чтобы дочери Инессы часто заходили. Придут, а он спрашивает:

— Это вы начерно или начисто пришли?

Начерно, значит не надолго.

На ее полке стоят портреты Инессы и Владимира Ильича рядом:

— Это был верный друг — нам и партии.

Оппозиции не касались. Обе — избегали».

Наконец наступил момент, когда детище Коллонтай было ликвидировано — за ненужностью. В конце 1929 года Сталин распорядился избавиться от женотдела. Он изначально относился к этой структуре пренебрежительно. А что касается роли женщины, то генсек определил ее так: «Работницы могут искалечить душу либо дать нам здоровую духом молодежь в зависимости от того, сочувствует ли женщина-мать советскому строю или плетется в хвосте за попом, за кулаком, за буржуазией».

Женотдел оставался к тому времени самым старым отделом внутри постоянно перекраиваемого центрального партийного аппарата. Он состоял из пяти секторов: труда и быта; массовой работы; кадров; работы по Востоку; связи с массами.

Против ликвидации возразила только наследница Коллонтай — Александра Васильевна Артюхина, которая с 1926 года заведовала в ЦК отделом работниц и крестьянок и одновременно редактировала журнал «Работница». Она железной рукой проводила политику партии.

В 1930 году Артюхина, выступая на пленуме Московского комитета партии, призвала отвергнуть «предложения о том, что надо создавать специальную индустрию, специальную промышленность, которая бы занималась улучшением личного домашнего хозяйства по образцу западноевропейских стран»:

— Задача состоит не в том, чтобы облегчить только индивидуальный быт. Наша задача — строить быт общественный. Сейчас лучше пострадать со старыми мочалками, утюгами, сковородами, с тем, чтобы имеющиеся средства и силы бросить для устройства общественных учреждений.

К Артюхиной прислушались. Со старыми утюгами и сковородками женщины страдали аж до самого крушения советского строя…

Александру Васильевну ввели в состав оргбюро ЦК и сделали кандидатом в члены секретариата ЦК. Артюхина стала самой высокопоставленной женщиной в стране. Но ненадолго.

На заседании оргбюро ЦК 30 декабря 1929 года выступал Сталин:

— До сих пор как было в аппарате ЦК? Всё дело подбора, выдвижения и распределения кадров по всем отраслям нашей промышленности находилось в одном отделе. Это не годится, это старо. Вот, товарищ Артюхина, одно из оснований, говорящее о том, что при старом аппарате надо его реорганизовать. Надо разбить работу по подбору, распределению и выдвижению кадров по всем отделам; один отдел с этим никак не сможет справиться, зашьется…