Колодец

Нижняя часть сооружения переливалась под косыми лучами дневного светила нежным багрянцем, напоминающим цвет лепестков чайной розы. Отражающая способность покрытия была, на взгляд Лоу, необычайно высокой, при прямом освещении глазам было бы больно от нестерпимого блеска. Растительность закрывала почти все основание шпиля. Какой-то пышный куст гордо демонстрировал синего цвета почки, которые то распускались, то вновь собирались в крошечные прыщики. Лоу предпочел обойти его стороной. Хищные растения, как и хищные животные, обожают показывать свою красоту и внешнюю безобидность, лишь бы только заманить поближе потенциальную жертву.

Травяное покрытие с отчетливо выраженным оранжевым оттенком словно стремилось сжаться и уползти в сторону, лишь бы на него не наступали. Эластичная корневая система, реагирующая на вибрацию почвы при приближении крупных живых существ? Или какой-то другой феномен, присущий этой непостижимой планете? Теперь Лоу жалел о том, что не уделял в колледже времени не только археологии, но и ботанике.

Вернувшись внутрь помещения в скале, бывшего одновременно основанием шпиля и одной из конечных станций местной подземки, Лоу начал тщательный осмотр зальчика, обращая внимание на выпуклости и различные артефакты, разбросанные по углам или сваленные в кучи прямо на полу. Некоторые предметы были заключены в полупрозрачную оболочку из переливчатого материала, чем-то похожего на марципан. На разрыв эти пакеты-футляры не поддавались.

Кое-где можно было заметить некое подобие стендов, перед которыми светились мигающие, как скопление пьяных светлячков, таблички. Самым примечательным в этих табличках было то, что они все время «поворачивались» к Бостону. Где бы ни находился астронавт, с любого места ему была отчетливо видна каждая мерцающая грань. Свечение «табличек» дополняло и без того яркое излучение стен и пола, отличаясь от него разве что более высоким уровнем интенсивности.

Содержимое «стендов» заставляло задуматься над способами применения находящихся внутри их предметов. Кое-что здесь напоминало домашнюю утварь, кое-что походило на оружие. Некоторые стенды походили на наглядные учебные пособия. На двух «витринах» располагались древние механизмы и вещи, возможно составляющие часть исторической экспозиции. Но ни один предмет во всем зале и отдаленно не напоминал ничего, сделанного человеческими руками. Даже самое маленькое и невзрачное изделие отличалось полным отсутствием углов и острых граней.

Среди «экспонатов» почти не попадалось одинаковых. Это свидетельствовало о специфическом назначении собранной здесь коллекции и убеждало Лоу в том, что он находился в некоем местном музее. Хорошо было бы еще найти табличку с надписью: «Ключ зажигания для межзвездного транспорта».

Хотя ему не суждено было отыскать в здешнем хаосе желанный ключ, кое-что интересное обнаружить все-таки удалось. Самым любопытным показался астронавту зеленый кристалл в форме яйца. На Земле он сказал бы, что это цаворит, изумруд или хромовый турмалин, здесь же кристалл мог оказаться чем угодно — хоть запекшейся кровью местных обитателей.

Кристалл не был особенно велик — чуть больше книжонки в бумажной обложке. Куда интереснее показался Лоу метод его демонстрации. Яйцо не лежало на витрине и не покоилось на специальной подставке, как большинство экспонатов, оно висело в воздухе внутри стекловидного прозрачного футляра и светилось ровным внутренним светом.

Лоу несколько раз обошел вокруг кристалла. Каждый раз тот начинал вращаться вокруг оси, словно живое существо, как бы повторяя каждое движение космонавта. Бостона притягивала не только поразительная красота кристалла, но и его невесомость в условиях нормальной гравитации.

Скорее всего, на этом бы все и закончилось. Лоу еще немного походил бы вокруг, повосхищался красотой камня, а потом перешел бы к осмотру других достопримечательностей. Но вместо того, чтобы уйти от стенда, он наклонился над ним и оперся руками о прозрачные стенки футляра — очень уж хотелось получше рассмотреть содержимое.

Вереница отчетливых видений возникла вдруг перед его глазами — ярких, контрастных, гораздо более качественных, чем те голографические проекции, которые ему доводилось видеть на Земле. От неожиданности астронавт отпрянул от витрины, но тут же вернулся обратно и погрузился в созерцание. Изображения чем-то напоминали стереофильм, сопровождаемый необычной музыкой, хотя подобное сравнение не передавало и десятой доли истинного впечатления. Та часть помещения, где находился коммандер, вдруг наполнилась удивительными мелодичными звуками, чем-то они напоминали мелодекламации, а может быть, игру невообразимо сложного оркестра. Что это было? Музыка или речь обитателей планеты? В данном случае это значения не имело. Все равно для землянина чужая речь звучала бессмысленным набором звуков.