Колодец и бабочка

Зачем собрался приезжать Солдатенков, Наташа не очень понимала. Она его плохо знала и, честно говоря, немного побаивалась. Он был похож на Илью Муромца, который, спустившись с печи, обнаружил, что для богатырей в этом мире нет места, после чего с чистой совестью забрался на печь и еще тридцать лет непрерывно бухал. Солдатенков был космат, огромен и с глазами навыкате; когда он вваливался в вагон электрички, дети начинали реветь от страха. В доме у него постоянно сменяли друг друга, как приблудные кошки, бабенки самого легкомысленного пошиба. Занимался он мелким ремонтом и мог починить абсолютно все.

Наташа уцепилась за эту мысль. Приедет Солдатенков и всё починит.

Она открыла морозилку, вытащила пельмени. И с удивлением увидела, что с пакета на пол капает кровь. Пятна расплывались на линолеуме прямо у нее под ногами, Наташа тупо смотрела на них и пыталась сообразить, что за начинка была в пельменях.

А затем ее скрутило от боли.

Солдатенков приехал раньше скорой. С поразительной сноровкой собрал для Наташи больничную сумку, положил все – от сменных трусов до наушников, пока она корчилась на кровати, стараясь не стонать.

– За мелких не ссы, – грубо сказал Солдатенков. – Мамашу твою вызову. Так, ну-ка привстань, хоть пакет под тебя подложу… Залила, блин, все… Как свинья недорезанная. Хорош уже истекать, ты не на войне…

Наташа хотела сказать, что с детьми прекрасно справится Стас, потом вспомнила, что Стас с ними больше не живет, и под страшную брань Солдатенкова стала мягко соскальзывать в темный тоннель, в бездонную ржавую трубу, которую – теперь она хорошо это понимала – не в силах был починить даже Солдатенков.

2

– Наташа, это что за гости у тебя были? – спросила Жанна. – Говорят, детективы?

Гаркалина сгорала от любопытства. Взяв Наташу под локоть, она увлекла ее в сторону от крыльца, под куст боярышника, который негласно считался чем-то вроде курилки. На длинной ветке покачивалась консервная банка, стыдливо притворявшаяся кормушкой.

– Детективы, – подтвердила Наташа. – Частные.

– Ничего себе. А что случилось?

– Умер один мой знакомый… Вернее, не сам, его убили.

– Ох, ужас какой. – Жанна с сочувственным видом протянула ей пачку. Наташа вытащила сигарету. – А ты тут при чем?

– Опрашивают всех, кто имел к нему какое-то отношение. – Она крутила сигарету в пальцах, не закуривая. – Наверное, составляют психологический портрет жертвы или что-то в этом роде. – Наташа решила не обременять Жанну подробностями.

Та закурила, выпустила дым в сторону. Вокруг них на асфальте начали собираться голуби, понемногу подбираясь все ближе, – как малолетние курильщики в надежде на хабарик.

– Я пробегала по коридору, заглянула к тебе – мамочки мои! – Гаркалина расширила глаза и картинно приложила руку к приоткрытому рту. – Думаю: ну все, сейчас потрошить начнут Наталью Леонидовну!

Наташа хихикнула.

Да, частные сыщики производили сильное впечатление. Вернее, один из них. Сначала Наташа даже боялась на него смотреть, только краем глаза ловила движение. Бритый, с приплюснутым носом, здоровенный лосяра: покрасить его в зеленый – и вылитый Халк. «Могу себе представить, как они выбивают показания, – содрогнувшись, подумала Наташа. – Этот лось, наверное, голыми руками выдирает зубы у этих, как их… Обвиняемых».

Одним словом, страшный мужик. Наташа обращалась в основном ко второму, и все равно ее со страху понесло в нелепые дебри: она зачем-то припомнила бедную Валентину Матвеевну, выложила всю историю бедолаги как на духу, хотя зачем этим двоим сдалась чужая старушенция, на старости жизни лишившаяся своего угла, – бог весть.

Однако они не перебивали.

Особенно хорошо слушал второй. Приятный парень, вежливый, славный… Глаза у него были странные: очень светлые, льдисто-серые, с ярко-черной каймой вокруг радужки.

До их визита она успела провести одно занятие. Рисовали воображаемое домашнее животное. Отличная тема: веселая, живая. Наташа задавала наводящие вопросы: что для вас важно в питомце? Что он станет делать? Спать? Летать? Нырять? Охранять вас? Женщины перешучивались, называли Лидию Васильевну матерью драконов: та сразу заявила, что дракон – ее тотемный зверь… Кто-то захотел существо, которое возьмет на себя домашние дела, и все дружно принялись решать, кто бы это мог быть.

– Я вот слушаю вас и понять не могу, – прорезался Выходцев, – чем вы все таким заняты, что у вас нет времени пыль протереть? Вы же поголовно на пенсии!

– Вот именно, на пенсии, – сказала Римма Чижова. – И здоровье наше, Егор Петрович, давно уже не то что прежде. Все чаще хочется в кресле посидеть, а не ползать с тряпкой.

– Да вы посмотрите на себя! На вас пахать можно!

– На нас всю жизнь пахали, – с неожиданной резкостью сказала обычно тихая Зиночка. – Хватит уж, напахались.

Выходцев шутливо погрозил желтым пальцем:

– Не вам, не вам это решать!

– А кому же? Вам, что ли?