Колодец и бабочка

– В ее силах было нанести удар по его хрупкому самолюбию. Уязвить его так, как не удавалось никому другому. Она воздействовала на него, как огонь на мотыльков: манила и пугала.

Кажется, Яровая еще долго могла разглагольствовать о сложном отношении Габричевского к Эльзе Страут. Сергей подумал, не относится ли она к тому типу женщин, которые получают странное удовольствие от чужих романов. Ему встречался этот тип среди стареющих учительниц.

И тут Илюшин перебил:

– Вы с кем-то еще говорили про ювелирный магазин и кота?

Яровая недовольно свела брови и выдержала паузу, как бы давая Макару понять, что он совершил бестактность.

– Я ни с кем не обсуждала эту тему, но, кажется, Мирон слышал наш разговор…

– Кудесников! – вслух сказал Сергей.

– Шафран, – поправила Яровая. – Я предпочитаю называть людей теми именами, которые они выбрали сами. Имя, данное родителями, – это всегда насилие над личностью, вы не находите? Человек живет и развивается в коконе навязанного ему прозвища. Но крылья он расправляет лишь тогда, когда сам определяет, как ему называться. Я полагаю, это очень важный шаг души к себе самой. Полет бабочки – вот что такое выбор имени.

Бабкин подумал, что в случае Мирона бабочка полетела криво и убилась об стену. Бяк – и всё. Но Илюшин кивал с глубокомысленным видом.

– Мирон задавал какие-то вопросы? – уточнил он.

– Ммм… Нет, но чуть позже он включился в наше обсуждение детали как функционального элемента текста. Из этого я сделала вывод, что он все слышал. – Она пригладила волосы на висках с задумчивым видом. – Сейчас, когда я вспоминаю об этом, мне кажется, что он придвинулся поближе, услышав про кота. В тот момент я не заострила на этом свое внимание. Возможно, я ошибаюсь. Фантазер во мне иногда побеждает человека. Простите мне эту слабость! Боюсь, она делает из меня никудышного свидетеля…

– Но прекрасного писателя, – галантно заметил Макар. – Если не секрет, над чем вы сейчас трудитесь?

– У меня несколько сюжетов в разработке. Но основное мое время занято преподаванием.

– А когда вышла ваша последняя книга?

– Крайняя, – резко поправила Любовь Андреевна. – Еще года не прошло. Возможно, вас больше заинтересует… – Она встала, распахнула дверцы книжного шкафа и повела пальцем по корешкам. – Нет, не эта… Где же она… А, вот!

Она положила перед сыщиками книгу. На обложке была фотография заснеженной горы, перед которой стоял человечек в красном комбинезоне. Книга называлась «Покоряя вершины».

– Не знаю, бывали ли вы в горах. Это удивительные переживания…

Было понятно, что сейчас Яровая примется рассказывать о переживаниях.

– Спасибо за книгу, вы ее подпишете? – скороговоркой спросил Макар.

– Ну конечно же!

В машине Бабкин открыл форзац с дарственной надписью. Очень разборчивым, учительским почерком было выведено: «Людям, которые ищут правду, – от человека, который её нашел».

– Будешь читать мне вслух, – сказал он, бросив книгу на колени Илюшину. – Хоть отвлекусь от проклятого кота.

Они выехали с подземной парковки.

– Предисловие, – начал Макар. – «Как бы вы ни относились к сказкам, я обязана сказать, что кое в чем они говорят правду. На нашей планете существует Добро и Зло. Свет борется с Тьмой, и происходит это ежедневно – и в жизни всех людей, и в наших сердцах, и в наших душах. Я говорю это потому, что горы дают нам невероятную возможность: проверить себя и заглянуть в свое сердце. Впервые увидев Эверест, я осознала, что весь мой долгий путь сюда был проложен самой Судьбой. Белоснежная вершина вздымалась передо мной, над ней распростерлись незыблемо голубые небеса. Разноцветные палатки – словно бусины, рассыпанные у основания. Мудрые и добрые лица наших проводников – шерпов – были исполнены достоинства. Шерпы – дети гор. Пока мы тратим бесценное время в погоне за новой машиной или должностью, они живут насыщенной духовной жизнью. Ангелы-хранители альпинистов, посланники небес. Если человек любит горы, значит, в его душе живет Красота. Внутренняя красота неизбежно отразится на лице. Сколько я повидала этих лиц! Сколько лучистых улыбок, веселых морщинок возле глаз! Тот, кто любит горы, не позволит себе ни подлости, ни лжи. Зло и Тьма не выдерживают ослепляющего сияния горных снегов и уползают в свои норы, освобождая в наших душах место для великих свершений».

– Давай уже ближе к делу, – попросил Сергей. – Меня вот интересует, как они там ссут.

– Ты бабуин, – сообщил Илюшин. – Нет, про отправление естественных надобностей пока не вижу. Вот она описывает, как они мерзнут: «Ветер дает мне сногсшибательную оплеуху, толкает в грудь; он бросает мне вызов: смогу ли я, осмелюсь ли преодолеть себя? Холод пробирается под комбинезон. Я чувствую себя так, будто кожу мне раздирают озлобленные снежные кошки…»

– Очень высокохудожественно! – заметил Сергей. – А почему кошки, а не крысы?