Колодец с живой водой

Я рассказал ей все. Рассказал, как после отказа Алехандро продать бизнес мы скупали кофе у конкурентов и выбрасывали на рынок по минимальной цене, как нанимали людей, чтобы они следили за положением на плантации, а мы имели возможность усилить давление, да еще и нажиться на страданиях семьи Мартинес, как один за другим мы перекрывали Алехандро пути к спасению и смотрели, как он мечется, но все же сползает в пропасть, в которую мы его толкали.

Когда я закончил, Лина долго молчала, вспоминая те давние события и заново переживая ту боль, которую она испытала тогда. Наконец я не выдержал.

– Ну что, теперь ты боишься меня? – хриплым шепотом спросил я, не в силах и дальше выносить ее молчание.

Сами того не заметив, мы развернулись лицом друг к другу, но дело было не только в этом. В эти мгновения мы оба оказались лицом к лицу со мной настоящим.

В первую секунду Лина непроизвольно отпрянула, отступила на полшага, но тут же взяла себя в руки и, подбоченившись, стала внимательно меня разглядывать. Я имею в виду, разглядывать того меня, который был настоящим, и по выражению ее глаз я понял, что он нравится ей не больше, чем мне самому. Ее реакция, однако, оказалась совсем не такой, как я ожидал, не такой, какой была бы моя реакция. То, что она сделала, не укладывалось ни в какие прогнозы и схемы.

Да, Лина была наделена внутренней силой, какой я не встречал ни в одной другой женщине. А если говорить начистоту, лишь немногие мужчины могли с ней сравняться. Я, например, не мог. И вот эту силу она проявила сейчас. Ее чувства всегда были очень глубокими и искренними, и обычно Лина не стеснялась их проявлять, но в эти минуты она явно прислушивалась к чему-то более важному, держа свои переживания в узде. Сила воли, которой она обладала, не позволяла эмоциям определять ее поступки и влиять на то, какова будет ее жизнь.

Повторю: ничего подобного я не ожидал, хотя в жизни я сталкивался со многими женщинами и знал, – точнее, полагал, что знаю, – чего от них можно ожидать. Но я ошибся, и весь предыдущий опыт мне не помог.

Лина слегка тряхнула головой, словно человек, который отгоняет какую-то пустячную, но назойливую мысль. Даже не так. Она тряхнула головой, словно отгоняла комара!.. Что-то глубоко внутри ее вступило в борьбу с тем, что она от меня услышала, и это что-то уверенно побеждало. Именно оно определяло, что Лина скажет или сделает в следующую секунду, но для меня все дальнейшее оказалось полной неожиданностью.

Осторожно, чтобы не сместить титановые винты, скреплявшие мою ключицу, и не задеть плечо, которое еще побаливало, Лина прижала меня к себе и поцеловала. Поцеловала нежно, почти робко, и в то же время – властно. Наш поцелуй продлился ровно столько, чтобы я успел почувствовать соленый вкус ее слез. Наконец Лина отняла губы, но не отстранилась, поэтому, когда она заговорила, я ощутил на лице тепло ее дыхания.

– Ты прав, – проговорила она, слегка качая головой. – То, в чем ты только что признался, разбередило старые раны, которые до сих пор кровоточат, и какая-то часть меня хотела бы повернуться и уйти, чтобы ты не смог сделать мне еще больнее. Кроме того, мой уход причинит боль тебе, и мне отчасти этого хочется… хочется, чтобы ты получил по заслугам. И еще: ты прав в том, что мне очень не нравится человек, который способен на такую… на подобные вещи, но… – Лина снова взяла меня под руку и тронулась с места, увлекая за собой. – Есть одно обстоятельство, о котором ты не знаешь. Хочешь, я расскажу, что это такое?

– Расскажи. – Мы оба снова двигались почти вдоль линии прибоя, не заходя глубже в воду, но и не выбираясь на песок пляжа.

– Мой отец часто брал на работу людей – как это по-английски? – с темным прошлым. Таких, у которых в жизни была либо тюрьма, либо… либо еще какие-то непростые обстоятельства. Он считал, что должен дать им шанс, хотя обычно с такими людьми никто не хочет иметь ничего общего. И вот однажды один из этих людей, бывший убийца, спросил моего отца, когда они вместе собирали на плантации кофе, что должен делать человек, чтобы зачеркнуть свое прошлое раз и навсегда. И знаешь, что ответил ему мой отец?

Я отрицательно покачал головой.

– Чтобы зачеркнуть прежнюю жизнь, нужно начать новую.

Лина положила голову мне на плечо и заглянула в глаза. Мы по-прежнему шли вдоль пляжа к северной оконечности острова, и, кроме нас, на берегу не было ни души. Волны все так же мерно накатывались на песок. Именно здесь – буквально в нескольких футах от этого места – Шелли вернула мне мои часы, а чуть дальше скрывались под водой руины затонувшего города атлантов.

– Знаешь, кто был этот человек? – спросила Лина.

– Нет.

– Пауло.

От удивления я невольно вздрогнул, и Лина улыбнулась:

– Не ожидал?

– Я… Конечно, нет. Я даже не думал, что он…

Она решительно кивнула:

– Папе ты бы понравился.

Лина не желала сдаваться, не желала отступать, хотя я, исполнившись саморазрушительной горечи и отвращения к себе, почти намеренно отталкивал ее от себя. Напротив, то, что должно было испугать ее, сделало Лину как будто ближе.