Колодец Времени

Великий Пианист нажимал на клавиши, и из-под его пальцев вылетали в окружающий мир под звуки фортепиано прекрасные розы, повторяющие форму Галактики, что была их родным домом. Где-то рядом зазвучал аккордеон. Его музыка лилась, словно вода в море при легком шторме, и плавно ударялась о прибрежные камни, на которых из пены волн появлялись пышные пионы и скромные гвоздики, как маленькие Галактики-спутники, сопровождающие первые гигантские вихри Вселенной. Белые, желтые, кремовые бегонии, окаймленные тонкой красной нитью Единой Жизни, вносили свой голос в звучание Новой Галактики – играл клавесин, но так важно и величественно, словно старался своим упорством догнать и перегнать бессмертие мелодии рояля. Яркие разноцветные циннии добавили непредсказуемости в игру и гордились, что заняли место в Саду рядом с розами, повторяя на рояле самые оригинальные сочетания нот. Белой розе на мгновение захотелось остаться в этом уголке Сада навсегда, но ритм музыки изменился, розы закружились над роялем, и цветок вспомнил, что инструменты исполняют симфонию, сочиненную талантливым композитором, а этим гениальным автором является она – Роза-создатель, Роза-преобразователь. Желание остаться сменилось на желание двигаться вперед, чтобы раскрыть еще одну грань красоты и выпустить ее в Мир в виде новой формы таинственного цветка.

В десятом уголке Сада царила легкая полутень. Влажная почва держала в себе и на себе ароник и аризему. Белая роза удивилась необычной форме этих цветков. Они напомнили ей высокопоставленных вельмож, гордых и одиноких, укутанных в мантию, которая скрывала их открытые тела и ранимые сердца. Ветви деревьев над ариземой сплелись, создавая иллюзию храма. Цветок вспомнил о своих белоснежных сестрах-каллах – и в «храме» зазвучал орган. Он подхватил симфонию Белой розы. Музыка загремела на весь Сад, заполнила собой все уголки. Перед глубиной и силой звуков органа замерли все цветы, умолкли все инструменты, как будто боялись помешать, нет, скорее раствориться в звучании ариземы. Только ароник, будучи братом, осмелился помочь сестре, и тогда в Сад из воздуха, насыщенного органной мелодией, посыпались на землю, траву и кустарники белые каллы.

«Это самый прекрасный дождь из тех, что я когда-либо видела», - подумала Белая роза.

Упав на землю рядом с ариземой и ароником, каллы тотчас же прорастали, пополняя ряды вельмож, претендуя на роль бессмертных королей. Наблюдая за поведением калл, Белая роза рассмеялась.

- Почему ты смеешься? – услышала роза звонкий чистый голос.

- Милая калла, ты прекрасна. Я не смеюсь над твоей красотой. Меня радует цветочный дождь и то, как быстро вы заняли место в Саду, место королей.

- Я зантадеския. Это мое настоящее имя, и называй меня так. Мы прилетели на зов органа, и только поэтому здесь. Ты не знаешь, кто автор симфонии?

Белая роза улыбнулась и отвела взгляд в сторону. Дождь прекратился. Орган ослабил звучание. Аризема и ароник укрылись мантией и уснули.

«Красивый королевский уголок, но мне пора».

Белая роза ударила в литавры и попала на открытое пространство, где цветки жадно ловили солнечные лучи и трепетали легкими, почти невесомыми лепестками от порывов ветра.

Голубовато-серые рассеченные листья эшшольции прятались под белыми и оранжевыми головками-блюдцами. Рядом с эшшольцией росли алые маки, и первая старалась во всем соответствовать соседству со своим старшим братом и копировала форму его лепестков и их трепет, тонкий стебель и покачивание на ветру. Мак делал вид, что не замечает присутствия младшей сестры, но знал, что без существования эшшольции не будет и его превосходства, поэтому иногда терпел, а иногда и радовался «подарку» природы. Белая роза видела их «взаимное» чувство и, чтобы окончательно укрепить «дружбу», ударила головками-блюдцами друг о друга – звучание музыкальных тарелок резко ворвалось в симфонию и разбудило все цветы, усыпленные композитором в начале генеральной репетиции. Сад Таинственной Красоты услышал игру одиннадцатого уголка, жители которого даже и не думали о столь пристальном внимании к себе, уделенном всеми благородными цветами, но были безумно рады. Флоксы, обласканные заботой не только солнца, но и Сада, запылали разноцветным огнем, зазвенели бубенцами от счастья и покорили ароматом сердце Белой розы.

- Отныне вы будете пламенеть, а когда ветер заиграется с вами, то зазвучите еще громче, и каждый цветок будет звучать по-разному, издавая свой аромат, придающий различные оттенки цветкам – бело-розовые, розово-красные, лилово-белые, - обратилась к флоксам Белая роза.

- Но где нам взять столько красок? – заволновались флоксы.

- Я подарю вам палитру – палитру звуков, красок и ароматов. Вы обмакнете свои листья-кисти и окрасите себя любым цветом, зазвучите любым звуком, выбросите в воздух любой аромат.

- Мы любим подарки, - ответили флоксы и запылали еще ярче.

Любование флоксами нарушили удары бубна – одного, второго, третьего. Ритм был четким и быстрым, и Белая роза услышала в нем слова: «Люби нас! Люби нас! Мы раскрылись для тебя!»