Колодец Времени

…паутина иллюзии шамана переливалась в лучах солнца. Лхаце-игрок видела на ней причудливые узоры и восхищалась красотой тонких линий и сплетений. Паутина чем-то напоминала женщине ковер, сотканный по древним узорам, одним из которых была свастика. Лхаце подошла к паутине и сорвала ее – иллюзия тонкой нитью повисла на женской руке и, подхваченная ветром, слетела на землю – в белый, чистый снег Кайласа…

…Лхаце проснулась и увидела, что костер в круге привала догорел. Шерпка присыпала место огня снегом и разбудила сидящего рядом, спящего мужчину…

Глава 20

На «шестом этаже» Кайласа проснулись физические тела людей.

- Дава, я поднимаюсь выше, догоняй!

Лхаце шла тропой, известной только ей. Именно так показалось Шефферу: женщина легко обходила выступы и восходила уверенно и довольно быстро. Мужчина тропы не знал. Он пытался идти своей дорогой, но глубокий снег и острые камни преградили путь. Человек остановился, чтобы перевести дыхание и выбрать новое направление. Остановка была незначительной, но когда Шеффер посмотрел вверх, то увидел, как высоко поднялась Лхаце, и понял, что если он будет искать новую дорогу, то никогда женщину не догонит. Ученый принял решение идти тропой Лхаце, а ноги сами поставили его на проторенный путь и сократили расстояние между мужчиной и женщиной.

Мороз, метель, тяжесть в ногах – все это усиливалось с каждым сантиметром подъема. В легкие вонзались тысячи «иголок» и доставляли телу ужасные мучения. Вершину Кайласа скрыла непогода и преподнесла «альпинистам» неведение. Шеффер глянул вниз – у подножия Девятиэтажной Горы Свастики светило солнце, белел снег, на котором виднелись четкие следы мужчины и женщины, оставленные до восхождения.

«Что за чертовщина! Кто-то искусственно поднял метель и не пускает идти дальше. Кто же это? Кайлас? А может, Шива?» - подумал человек и посмотрел на Лхаце: женщина смело поднималась вверх, как будто Бог-разрушитель ждал ее.

- Постой, Лхаце, - крикнул ученый, ветер подхватил слова и понес выше, на гору.

- Что произошло? – спросила женщина и замедлила шаг.

- Постой, Лхаце, - повторил Шеффер. – Неужели тебе не холодно, не больно, не страшно? Неужели ты не видишь, что поднимается снежная буря, и мы идем наугад?

- О чем ты говоришь, Дава? Над Кайласом чистое небо. На белоснежной вершине светится яркая точка. Это знак Шивы, и мы восходим к нему.

- Чистое небо? Лхаце, а что у тебя под ногами?

- Серые камни, а между ними горная трава. А что видишь ты, Дава?

- Метель спрятала вершину горы, под ногами – глубокий снег.

- Понятно, Дава. Все трудности ты создал для себя сам. Их нет в реальности.

- Ты не шутишь, Лхаце? – не дождавшись ответа, Шеффер спросил вновь: - Что же мне делать?

- Преодолей себя. Освободи разум – и глаза увидят иное.

- Не могу. Тело не подчиняется мне и страдает от боли. Давай сделаем привал.

- Хорошо, - согласилась Лхаце и села на серый камень.

Женщина достала из котомки фляжку с настойкой и подала Шефферу, тот с жадностью отпил и повалился в снег на правый бок…

«Что я здесь делаю? – размышлял мужчина. – Какого черта я полез за этой женщиной?! Я здесь чужой! Я могу подхватить воспаление легких и умереть прямо на Кайласе. Нет, это не входило в мои планы. Пора возвращаться. Я ученый, а не альпинист».

Шеффер попытался подняться на ноги, но неведомая сила приковала человека к горе и лишила возможности двигаться. Новые мысли атаковали неподвижное тело и стали терзать мятежную душу.

«Двери в Шамбалу на Кайласе нет. Это обычная гора. Пусть ее считают для себя святым местом тибетцы, а я немец, христианин, я не верю в Шиву, я не верю в Злого Духа Бон, - Шеффер нащупал в кармане половину деревянной свастики. – Инглия! Записки Эккарта! Я совсем забыл о них! Поэт явно сумасшедший: для него реальность – вымысел! Дороги-лучи, Великий Поворот Времени – все это поэтические бредни. Я ученый, я смогу путем опытов создать расу сверхлюдей. Фюрер верит в меня и поддержит. Моя цель – Лхаса и Патала. Я установлю дипломатические отношения с регентом, и Тибет покорится Третьему Рейху».

Сильный ветер обжег кожу морозом, и Шеффер рядом с собой увидел лицо Дитриха Эккарта.

- Отдай половину «креста» носителю Инглии и возвращайся в лагерь, - шептали губы поэта. – Ты сделал выбор до экспедиции. Повтори его!..

Лхаце сидела на камне и любовалась землей и небом. Небо над Горой Свастики было светлым и безоблачным, земля у подножия – темной и каменистой.

«Что впереди? Не знаю. Что позади? Не хочу знать. На правом боку, боясь пошевелиться, лежит европеец. Странный он и смешной. Я его люблю и, наверное, буду любить всю жизнь. Он вернется в свой мир. А вот куда возвращаться мне? Паутина сорвана, и новую плести я не буду».

Над землей парил сокол – высматривал добычу. Лхаце видела, как птица камнем кинулась вниз, но у самой земли рванула вверх и полетела в сторону Кайласа.

«Это знак. Сокол повторил мой выбор. Я иду дальше».

Лхаце поднялась с камня и подошла к Шефферу.

- Дава, отдай мне половину знака и возвращайся в лагерь, - громко произнесла женщина.