Колодец забытых желаний

— Н-нет, — буркнул Федор.

— А мне показалось, что из милиции.

Олег Петрович вышел из потайной комнатки и прикрыл за собой дверь, стоявшую настежь.

— Ну что, Гена?

— Пока ничего, Олег Петрович.

— Быстрее. Нам нужно уезжать отсюда.

— Как уезжать?! — вскрикнула девушка. — А… Василий Дмитриевич?! Мы же его не бросим тут одного?! Вот так?!

— Не бросим, — пробормотал Олег Петрович.

И опять воцарилось молчание, только рефлектор сипел и Гена планомерно выдвигал и задвигал ящики, гремел чем-то тяжелым.

— Как вас зовут? — помолчав, спросила девушка у Федора и вдруг затараторила: — Меня зовут Виктория. И, представляете, когда я утром сюда приехала, он был жив и здоров. И я еще на него наехала так позорно, потому что он обещал мне кресло, ну… для мамы, она хотела непременно гамбса, а он не достал! А теперь он умер! А он такой смешной! Все время ругался по-немецки и думал, что я не понимаю!..

— Вы говорите по-немецки? — спросил Федор и обругал себя за идиотский вопрос.

— Ну конечно, говорю, и по-немецки, и по-французски! Василий Дмитриевич все время обзывал меня Arsch, а это означает «жопа»! И я так на него обижалась!

Олег вдруг усмехнулся, сочувствуя ей. Непростой у нее день. Непростой и не слишком складный.

И, пожалуй, он немного в ней ошибся. Взбалмошна, конечно, ничего не скажешь, и непредсказуема, но ей всего двадцать лет! Зато она умеет сочувствовать и прощать, а это так важно!

— Он не только про тебя, — сказал Олег, — он про всех говорил Arsch. Не переживай.

— Нету малахитовой шкатулки, Олег Петрович! Нету, нету. Только фарфоровые какие-то попадаются, и еще один деревянный сундук.

— Сундук мне не нужен.

— Как вас зовут? — тихонько спросила девушка. — Или вы засекреченный, не хотите говорить?

— Федор, — торопливо представился тот. — Федор Башилов.

— А вы откуда?

— Да, — приближаясь и запахивая пальто, вдруг громко сказал Олег Петрович. — Это хороший вопрос. Вы откуда?

В ее присутствии Федор не стал бы ничего рассказывать, даже если бы его, как Муция Сцеволу1 (1 С ц е в о л а Гай М у ц и й — по античному преданию, римский герой, юноша, который проник в лагерь этрусков, чтобы убить их царя Порсену. Был схвачен и, чтобы показать презрение к боли и врагам, сам опустил правую руку в огонь. (Прим. ред.)), стала пытать огнем целая свора жестоких этрусков!

— Я просто шел мимо и зашел. — Он исподлобья посмотрел на Олега и вдруг ужаснулся тому, как тот похож на его отца.

Нет, внешне они были совершенно разными! Отец высоченный, длинноволосый, стройный, а этот наголо бритый, плечистый, и длинное пальто смотрелось на нем по-дурацки.

Но он так же уверен в себе, так же источает власть, так же подавляет одним своим видом. И взгляд равнодушный, и губы сложены презрительно! Должно быть, они, богатые, все на одно лицо и скроены из одного материала!

— Ты шел откуда и куда?

— А?

— Откуда и куда ты шел? Ты живешь на Фрунзенской?

Федор отвел глаза.

— Нет.

— Как ты здесь оказался? Откуда ты? Что ты делал сегодня в том переулке? Что это за люди, с которыми ты дрался?

Федор был не готов к допросу. Он даже не подумал о том, что нужно сочинить некую версию своего присутствия, что его могут об этом спросить! А впрочем, если бы подумал, вряд ли сочинил бы так быстро.

— Нету шкатулки, Олег Петрович!

— Нужно уезжать. — Олег повернулся и, не глядя, приказал Федору равнодушно: — Ты поедешь с нами.

— Никуда я с вами не поеду!

— Олег, почему ты с ним так разговариваешь?! — вдруг вступилась девушка. — Это просто хамство! Особенно если ты его не знаешь!

Федор от неожиданности неприлично выкатил глаза и уставился на нее. Конечно, этого быть не могло никак, но она за него заступилась!

— Мне некогда разводить с ним китайские церемонии, — отрезал Олег Петрович. — Он оказался на месте преступления раньше меня, и я не знаю, кто он. Василий Дмитриевич убит, и нет только одной шкатулки, а все остальное на месте.

— А он-то тут при чем?!

— Я не знаю, при чем он или ни при чем!! — вдруг заорал равнодушный.

Заорал так, что Гена пробормотал, отводя глаза:

— Тихо, тихо…

— Может, он и ни при чем!! Только старик убит, а это был мой старик!! Мой, понимаешь?! И я его не спас, хотя он меня просил!! Просил, а я его послал… на «Павелецкую»!

С каждым его выкриком Виктория отступала все дальше и дальше и даже ладошку к губам поднесла, испугал он ее, наверное.

Олег вдруг подошел к Федору, который был на голову его выше, выше и здоровее, и схватил за грудки, за куртку из «искусственного кролика», с которой те двое, из переулка, сегодня оборвали все пуговицы. Прямо перед собой Федор увидел его бешеные глаза.

— И если я узнаю, что это ты его убил, я тебя собственноручно!..

— Тихо, тихо…

Олег с отвращением бросил полы куртки, быстро отошел и взялся обеими руками за столешницу.

— Я тебя задушу, — договорил он совершенно спокойно. — Это я тебе обещаю.

Воцарилось молчание. Только рефлектор сипел и какая-то машина проехала на улице, шум мотора смолк в отдалении.

— Я не убивал.

— Ты поедешь с нами.

— А если это вы его убили? Убили и вернулись проверить свою работу? Или работу киллеров, которых вы наняли?!

Виктория судорожно вздохнула.